Сибирские огни, 1982, № 11

трагедиях, не долгая. Рок продолжает да­ вить Любаву. Она пытается взвалить себе на плечи больную телочку, чтобы принести ее домой, выходить (другого способа до­ ставить животное по назначению, конечно же, не нашлось), и надрывается. А в это время ее сынишка, оставленный Матреной без присмотра, случайно наедается.огурцов и заболевает. Дальше — больше! Любаву увезли в больницу. Но и ребенку все хуже и хуже. Читатель глотает слезы, а Иван Рушкин мчится на своем «Москвиче» в рай­ центр за врачом. Но на обратном пути ма­ шина вначале застревает, мало того (рок!) — потом неподалеку от деревни кон­ чается бензин, и остаток пути приходится проделывать пешком. Доктор опаздывает. Столь же активно страсти нагоняются и по боковым линиям. Поверившая «было в любовь Ивана —Любава переживает новый удар — Рушкин женится. Женится, правда, не по любви, а чтобы узаконить свои весьма далеко зашедшие отношения с агрономшей. А ветреная фельдшерица Лизавета, безна­ дежно влюбленная в Рушкина Ивана, тра-' гически погибает во время ледохода. Неумеренность ощущается и в использо­ вании некоторых художественных приемов. Повесть «Любава» начинается с пейзажа- символа, но так же начинаются и другие вещи сборника, и это становится однооб­ разным. Еще более раздражает обязатель­ ное комментирование пейзажной зарисов­ кой всех наиболее важных состояний геро­ ев. Причем состояние человека и состояние природы в повестях 3. Тоболкина, как пра­ вило, совпадают один к одному. Вот, скажем, дали Любава с Матреной от ворот поворот матери Сергея Иноземце­ ва, возбуждены женщины маленькой .своей победой, и соответственно природа вторит им бурным мажорным, аккордом: «Над Пустынным красное, яростное катилось солнце. На старой колокольне орали галки. Гудели телефонные провода. Жизнь била в свои колокола, и праздничный, торжествен­ ный перезвон их слушала вся планета...» Или: похоронила Любава сына, идет с клад­ бища. Горе, слезы... И природа горюет вме­ сте с ней: «Ветер. Жалуется он, колотится в ставни: «Пустите!» ...И бьется ветер лбом попусту, то грозит, то умоляет... утомив­ шись от бесполезных просьб, воспрянет, вы­ городится и. свистнет по оглохшим белым ПОЛЯМ...» Неумеренность в «Любаве»' (отчасти и в других повестях сборника) добрососедски сосуществует (и даже, наверное, в какой-то степени из нее и исходит) со штампом и шаблоном как в обрисовке характеров, так и в стилистике произведения. Добродетель­ ной мученице Любаве противопоставлена «влекущая, хищная, злая» Лизавета. А хо­ рошему, во пьющему Александру Рушкину, который по причине своей алкогольной стра­ сти не может наладить дела в колхозе,.про­ тивостоит его брат Иван — трезвенник, ко­ торый, став председателем, сразу же по- пра.вляет колхозные дела. (Кстати, пьют в повестях 3. Тоболкина шибко, с размахом, гранеными стаканами; даже трезвенник Иван и тот на собственной свадьбе «схва­ тив ближний граненый стакан, влил его в себя».) И таких прямолинейных безотте- ночных параллелей у 3. Тоболкина сколько угодно. А вот в каком духе подаются автором не­ которые положительные качества персона­ жей. Надо отметить физическую силу ге­ роя — пожалуйста! Разговаривая, Иван Рушкин, сам того не замечая, «гнул в руках вилку, вязал узлом и развязывал». А Але­ ша Бурс из повести «Жил-был Кузьма» и того хлеще — на спор таскает по острову на плечах годовалого бычка и запросто до­ ныривает до середины Оби (приемы на­ столько же известные, насколько давно се­ бя скомпрометировавшие). Личная жизнь Любы Сохиной нерастор­ жима с жизнью родного колхоза, родной деревни. Однако и социальная жизнь в по­ вести отражена по известным схемам и шаблонам и, хотя конфликты порой возни­ кают современные и проблемы встают остро­ злободневные (например, уход сельчан в го­ род), подход к ним осуществляется со вче­ рашними мерками. Чего стоит только реше­ ние Любой Сохиной проблемы повышения удойности и сохранения молодняка. «Всю эту зиму она. прикармливала коров из свое­ го потреба, а когда подмела все излишки, стала скупать по дешевке квашеную капу­ сту, картофель, репу, надивив всю деревню». И читателя, вероятно, тоже. Столь же упрощенно решает встающие перед колхозом проблемы новый председа­ тель Иван Рушкин (который трезвенник). Он сразу же берется за преобразования, и его нимало не смущает отсутствие необхо­ димого количества рабочих рук. «Руки раз­ добудем,— уверен он,— Тех же студентов на практику приглашу. Осенью шефы помогут. И с заводом утрясем. Директором-то зем­ ляка нашего назначили». Вот ведь как все просто да складно! Но как-то не верится в эту складность, как, честно говоря, не очень-то верится в пере­ хлестывающие через край страдания Любы Сохиной, и .вызывают сомнения обнаружив­ шиеся вдруг организаторские и творческие способности Ивана Рушкина. Хотя, в то же время, и замысел повести «Любава», и те Идейно-нравственные позиции, которые от­ стаивает автор книги, достойны всяческого уважения. Сюжет повести «Летят утки» тоже не нов. Готовится к смерти старуха Дарья Цвет­ кова. Всю жизнь проработала она в колхо­ зе, но вот отправили ее на пенсию (вернее— сплавил занозистую дотошную старуху бригадир Юшкин), отлучили от самого глав­ ного—работы, и сразу смертельно занемо- жилось одинокой женщине, потому что ни­ чего, кроме работы, в этой жизни у нее не осталось. Призывает Дарья к своему смерт­ ному одру немногочисленных родственни­ ков: невестку Вассу Берендееву, ее сына и своего внука Володьку, племянника Лумпова с племянницей Капитолиной, зятя Савватея. Сами собой появляются подруга Дарьи Прошиха и бригадир Юшкин. Невольно вспоминается аналогичная ситу­ ация из «Последнего срока» В. Распутина. Но, к чести 3. Тоболкина, он сумел найти совсем иной тон повествования и увидел си­ туацию в ином ракурсе. В отличие от распутинского «Последнего срока» и «Любавы» повесть «Летят утки» — произведение сатирически заостренное, что позволяет автору беспощадно-обнаженно ра­ скрыть подноготную каждого из персона-