Сибирские огни, 1982, № 11

зарубежной критике; а в наше время таким методом широко пользовался известный со­ ветский литературовед Борис Сучков). Вообще, на наш взгляд, в современной ли­ тературно-критической практике создания литературных портретов преобладает вто­ рой из упомянутых методов: и чаще всего именно портрет-монография (а не тот «до­ кументальный очерк», про который говорит­ ся в «Краткой литературной энциклопедии») со всеми его специфическими чертами опре­ деляет «облик» жанра — свидетельством то­ му и книги (серия «Писатели Советской России», например), и многочисленные ста­ тьи, публикуемые в периодике под рубри­ кой «Штрихи к портрету писателя»,— в них главными «героями» являются сами произ­ ведения, а не личности творцов этих произ­ ведений. В свете всего сказанного следует, пожа­ луй, .отнести книги серии «Литературные портреты», издаваемые Западно-Сибирским издательством, как раз к портретам-моно­ графиям, в центре внимания которых — ана­ лиз произведений писателей, чье творчест­ во, как было оговорено, в той или иной сте­ пени помечено Сибирью. I Имена многих писателей, о которых созда­ ны книги-портреты, широко известны в на­ шей стране: Павел Васильев, Леонид Мар­ тынов, Иосиф Уткин, Александр .Вампилов, Георгий Марков, Виктор Астафьев, Вален­ тин Распутин, Анатолий Иванов... Вклад этих крупных художников слова в совет­ скую литературу общепризнан. Но и другие писатели — герои обозреваемых литератур­ ных портретов (Петр Комаров, Илья Му- хачев, Виктор Лаврентьев, Александр Смер­ дов, Илья Лавров, Николай Перевалов, Ка­ зимир Лисовский, Иван Ерошин) — не пребывали и не пребывают в забвении у чи­ тателей, по крайней мере, у читателей-си- биряков, а потому достойны и пристального критического внимания. Только должен сказать, что некоторые из обозреваемых книг-портретов на сегодняш­ ний день «устарели» и нуждаются в сущест­ венных дополнениях: прежде всего это кни­ ги Н. Яновского «Илья Лавров», Ю. Мост- кова «Анатолий Иванов» (они изданы в 1969 году, а с тех пор герои книг опубликовали много новых значительных произведений); в определенной степени те же приметы не­ полноты присущи и книгам А. Никулькова «Леонид Мартынов», Л. Баландина «Виктор Лаврентьев» (изданы тоже в 1969 году). Спору нет названные книги, написанные из­ вестными критиками, представляют нема­ лый историко-познавательный интерес и нынче, но, повторяю, нуждаются в расши­ рении и дополнении. Поэтому, полагаю, вряд ли есть необхо­ димость подробно останавливаться на этих добротных, но оказавшихся как бы «задель- ными», литературных портретах. А начать конкретный разговор о книгах- портретах мне хотелось бы с размышлений, возникших при чтении исследований, что посвящены творчеству покойных литерато- ров-сибиряков — ведь именно эти портреты претендуют на полную завершенность, вер­ нее, должны быть таковыми. 160 Итак, разговор пойдет о книгах Е. Бе­ ленького «Павел Васильев», В. Коржева «Иосиф Уткин», «Казимир Лисовский», А. Смердова «Илья Мухачев», Б. Рясенцева «Петр Комаров», Н. Тендитник «Александр Вампилов», Г. Кондакова «Иван Ерошин». Литературный портрет Павла Васильева, написанный Е. Беленьким (опубликован в 1971 году), появился в ряду первых книг, посвященных исследованию творчества это­ го самобытнейшего и талантливейшего по­ эта, поэтому сам факт такого явления за­ служивает благодарного внимания почита­ телей Васильевского таланта. Вместе с книгами П. Выходцева, Ал. Михайлова и П. Косенко исследование Е. Беленького спо­ собствовало тому, чтобы имя творца «поэ­ зии могучего цветенья», несправедливо пре­ данное забвению с конца 30-х годов до второй половины 50-х годов, обрело но­ вую — и теперь уже, смеем предположить, вечную жизнь. В этрм главное и в какой-то степени непреходящее историко-литератур­ ное достоинство работы омского литерату­ роведа. Но как говорил старший собрат П. Ва­ сильева, «большое видится на расстоянье». Опираясь на этот есенинский афоризм, рискну высказать мысль что «на расстоя­ нье» в одиннадцать лет лучше теперь ви­ дятся как достоинства, так и недостатки брошюры Е. Беленького. О главном ее дос­ тоинстве я уже сказал, отмечу и некоторые другие: стремление автора показать твор­ ческое становление П. Васильева на фоне общего литературного процесса конца 20-х— 30-х годов, убедительный анализ отдельных произведений поэта, и в частности сжатый, но довольно меткий разбор поэм «Синицин и К°», «Кулаки», аргументированная поле­ мика с критиком А. Макаровым, верные наблюдения и замечания, касающиеся природы лирического мирочувствования поэта. И все же, при всех названных достоин­ ствах, Е. Беленький не избежал в своей кни­ ге существенных просчетов. К таким про­ счетам следует отнести фрагментарность по­ вествования. Создается впечатление, будто автор целенаправленно придерживается, так сказать, мозаичной композиции, отвер­ гая «этапы» становления поэта Васильева («Какие же этапы, если всего-то он прожил двадцать шесть лет и путь его оборвался тогда, когда другие таланты только набира­ ют силы?» — вопроиіает Е. Беленький в са­ мом начале очерка.)! Вероятно, в таком мо­ заичном обзоре Васильевского творчества есть определенный резон: и короткая жизнь поэта, взвихренная, неугомонная, периода­ ми на грани между мальчишеским фрон­ дерством и бытовым хулиганством, и его буйная, мускулистая поэзия как-то не ук­ ладываются в традиционные «этапные» ка­ ноны становления индивидуальности, напро­ тив, житейская и поэтическая судьба Ва­ сильева складывалась словно бы вопреки таким канонам или, по крайней мере, в не­ престанном сопротивлении им. И все-таки избранный Е. Беленьким фраг­ ментарный подход к судьбе и творчеству поэта зачастую оборачивается торопливо­ стью, беглой информативностью, скорого­ воркой. Портрет распадается на очень уж явные «штрихи» к нему, цельность облика добиться, осіаалая .досадное чувство непол-