Сибирские огни, 1982, № 11

Е. Цейтлин «ВСЕ ОНИ БЫЛИ О прозе Анатолия людьми Шастина » і Что такое время в масштабе одной чело­ веческой жизни? Чем оно наполнено? И что такое человек во времени? Эти старые вопросы многократно звучат в прозе Анатолия Шастина. Хрупкие мостки порой соединяют разные книги писателя. Кажется: что между ними общего? И только спустя годы ощуща­ ешь их прочную несуетную связь. Ког­ да в 1968 году журнал «Дружба наро­ дов». напечатал первую часть трилогии «Время стрекоз», А. Шастин был уже авто­ ром многих произведений для детей и взрос­ лых. Сейчас очевидно: трилогия лишь под­ черкнула основную тему писателя, однако не начала ее. «...Перед нами возникает вре­ мя в его сложности, в бескомпромиссности, в его историзме». Эти слова Сергея Залыги­ на, которыми он предварил ту давнюю пуб­ ликацию в «Дружбе народов», можно спра­ ведливо отнести ко всему творчеству Анато­ лия Шастина. Иногда время сравнивают с поездом. Оно мчимся вперед — безостановочно, стреми­ тельно. А мы напрасно пытаемся догнать по­ следний вагон... Для Анатолия Шастина вре­ мя — это люди. Разные. Порой враждебные друг другу. Нужно не забыть каждого и каждого понять. Иначе мы не поймем время. ...Уходя путями героев трилогии, автор вспомнит о том, как впервые увидел их. Стоял обычный день августа. На старом кладбище падали листья. Й вдруг так же «беззвучно, как опадающие листья, скольз­ нули мимо и пропали в прошлом» персона­ жи будущей книги. Писатель пытался их рассмотреть, запом­ нить. «Были среди них убежденные и преданные своему делу. Убежденность и преданность далее во врагах — вызывает уважение. Были добрые. Спасибо им. Они обладали одним из лучших качеств, присущих человеку. В сочетании с убежденностью и деловито­ стью это качество делало их жизнь прек­ ращай. —' 150 Были и злые. Без них доброта стала бы обычной, и мы не так ценили бы ее. Были жестокие. Жестокость порождала людскую ненависть к ним, и, окруженные ею, онц ушли в небытие. Были предатели. Их презирали даже вра­ ги, и они уходили в прошлое, сопровожда­ емые презрением, не успев еще умереть. Были завистники и карьеристы. Простим их. Они не видели ничего дальше своих нич­ тожных устремлений, и зависть сжигала их, делая несчастными. Но все они были людьми. И все вместе они составляли время. И оно прошло мимо меня,— добавит Анатолий Шастин,— в тот августовский день среди желтеющих берез, на самой грани прошлого и настоящего». Здесь ясно, отчетливо различим голос пи­ сателя. Как и то, ради чего без малого три десятилетия работает он в литературе... ІГ «...Все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит»,— заметил Экзюпери. Действительно, зачастую люди торопятся побыстрее уйти от своего истока. Он долго не прощался с детством. Писал книжки для ребАт и, может, ни о чем другом не помышлял. Литературным дебютом Ана­ толия Шастина были сказки, напечатанные в 1953 году в иркутском альманахе «Край родной». Сказки же четыре года спустя со­ ставили и его первую книгу «О чем шепта­ ли деревья». Потом много лет был собкором «Пионерской правды» по Восточной Сибири. Так появились сотни очерков, корреспон­ денций, информаций, которые родились в до­ роге, а затем навсегда пропали в газетных подшивках... Впрочем, пропали ли? Никогда не угадаешь, как отзовется твое слово, ка-, кая случайная встреча прорастет, словно зерно, в будущей книге. Его собственное детство было детством поколения, родившегося в начале тридца-