Сибирские огни, 1982, № 11

менять слово «человечность» к мачехе, убив­ шей грудного младенца (Дьячиха), к жен­ щине, отравившей из ревности соперницу (Любаша), или к дочери фараона, выдав­ шей своего возлюбленного в руки палачей (Амнерис)?.. Но актриса не судит своих ге­ роев. Она хочет понять их. Она постоянно ищет и находит хорошо всем знакомые и от века присущие человеку душевные свой­ ства, которые тайно движут поступками лю­ дей и осознание которых зовет нас если уж не к оправданию, то, во всяком случае, к пониманию и милосердию. Этот глубинный поиск как раз и помогает певице, исследуя правду характеров, преодолевать традици­ онный «демонизм» меццо-сопрановых ге­ роинь. ' Ведь что такое, например, Графиня в «Пиковой даме» — если рассматривать эту роль традиционно,— если не пугало, злове­ щая тень, послушная кукла Рока .во тьме гробовой жути и тления? Но в исполнении Л. В. Мясниковой Графиня — это просто человек со всеми свойственными человеку слабостями и вместе с этим (скорее, б л а ­ г о д а р я этому)— поистине трагический образ, о котором уже говорилось и без ко­ торого трудно достижим сценический мас­ штаб роли. Если вы будете расспрашивать об искусстве этой певицы дирижеров, кото­ рые с ней работали,—они скажут вам: «Да, сильный и гибкий голос с яркими верхами, блестящая филировка, безупречная дикция. Еще, конечно, артистическое дарование'. И при этом — добросовестность, рыцарская преданность своему делу. Она всегда при­ ходит на спевку, уже зная досконально всю свою партию, так что с ней никогда не надо «учить ноты», а только отрабатывать нюан­ сы. Очень охотно идет на то, чтобы под­ держать дирижера в его замыслах. Поэто­ му любой дирижер охотно поддерживает ее собственные решения. Прекрасно видит ди­ рижера, куда бы ни повернулась, находясь на сцене... Особое свойство: чувствует себя всегда не «премьершей», а членом ансамбля. Никакого эгоизма «примы». Только вернс(е служение Музыке — как бы и где бы ни представился к этому случай. В общении весьма проста, бывает строгой и даже рез­ кой, но никогда — заносчивой...» Хочется вспомнить в этой связи эпизод из творческой биографии Лидии Владими­ ровны, рассказанный дирижером Аланом Исаковичем Жоленцем. Однажды ему пришлось вести спектакль вместо заболев­ шего Бухбиндера. Шла вердиевская «Аида» с Мясниковой в роли Амнерис. Конечно, для любого дирижера подобная замена — серьезное испытание, поскольку приходится дирижировать вещью, которая подготовле­ на не тобой и на которой любой промах, следовательно, отзовется очень болезненно... Ну и, естественно, не только от дирижера этот промах зависит: могут подвести певцы, хор, а то и солисты оркестра. Не рбошлось и на сей раз без казуса, при­ чем вышло так, что «подвела» как раз та певица, на которую Жоленц (как, впрочем, и все дирижеры, с нею выступавшие) наде­ ялся прежде всего... В 4-м акте, в сцене су­ да, она единожды вступила не вовремя, скомкав несколько тактов музыки. — И вот в антракте,— рассказывает Алан Исакович,— певица разыскала меня, чтобы извиниться за свою оплошность... Это, я думаю, не только артистическая чест­ ность. Это еще и душевный ,такт: ведь Ли­ дия Владимировна прекрасно понимала, что значит для дирижера выступление вза­ мен заболевшего коллеги,— ответственность, нервозность... И она искренне сокрушалась: «Надо же случиться, чтобы такое сделала именно я...» К сожалению, я не много знаю именитых певцов, которые в подобной си­ туации поступили бы так же. Вообще о простоте общения с Лидией Владимировной даже не говорят: это как бы само собой разумеется. Например, на уроках вокала, которые она ведет в Ново­ сибирской консерватории, она не играет пе­ ред студентами никаких «представительных» ролей, не изображает мэтра, не делает вну­ шений и выговоров. Даже не повышает го­ лоса. Только — спокойное и острое внима­ ние к выступлению ученика, деловые, точ­ ные замечания. Именитой артистки — нет. Есть мудрый и внимательный руководитель, заботящийся не только об учебной стороне урока, но и, не в последнюю очередь, о нр- строении ученика. В этой простоте, впрочем, нет того, что именуют простоватостью. Напротив — спо­ койное и несуетливое чувство собственного достоинства, умение выслушать собеседни­ ка и внимательный взгляд в его сторону: кто он — не по внешности, а в своем сокро­ венном? Чем дышит?.. Думается, что этот умный (и доброжелательный) взгляд в «святая святых» человека, ' умение момен­ тально ориентироваться в душах учеников, близких и просто знакомых, не раз помо­ гало Лидии Владимировне в поисках верных психологических нюансов при воплощении оперных ролей... Теперь уже для актрисы минула пора по­ исков, блужданий, первых находок и долго­ го пути восхождения. Пришло время, ког­ да достигнутый опыт — осмысленный и выст­ раданный,— становится достоянием юного поколения певцов. И вот — в здании консерватории, перед дверью, за которой идут приемные экзаме­ ны, в одночасье можно увидеть Лидию Вла­ димировну с букетом гладиолусов в руках. Вокруг неё суетятся шумливые абитуриен­ ты, заглядывают в щелку,’на ходу зубрят, накидываются на всех выходящих (что по­ палось? строго спрашивали или нет? какие вопросы?). Лидия Владимировна с доброй и чуть грустной улыбкой смотрит на них. Уж не вспоминает ли она себя — далекой, двад­ цатилетней, перед резными высокими дверя­ ми Ленинградской консерватории? А сейчас, вот за этой стеной, возле стола экзаменато­ ра — сегодняшние ее абитуриенты, ее буду­ щие ученики. Она всего-то недавно знает их, недавно слышала их голоса. И теперь «болеет» за каждого. Потому, что именно в них — продолжение ее жизни, так счастливо и так ярко прозву­ чавшей на сцене, среди людей, среди зем­ ных трудов и горестей, среди потерянных и сбывшихся мечтаний, на каменистых тро­ пах судьбы. ♦ I