Сибирские огни, 1982, № 11

изуверская косность взглядов на жизнь, но — любовь.. Заблуждение не всегда имеет силу зайти за грань преступного. Зато эту силу ему может дать ложно направленная страсть. Все это вместе с внутренней логикой по­ ступков Дьячихи и даже вместе с бытом чешской деревни тех далеких лет сумела прочесть в музыке европейского классика сибирская актриса. Опера Яначека оказалась особенно благодатной для сценической игры, так что здесь, наконец, Л. В. Мясникова в полную мощь развернула свое драматиче­ ское дарование. Когда некоторое эремя спустя артистка гастролировала с этой ролью в Праге, не было предела изумлению чехов: каким же образом русской певице удалось так глубо­ ко понять жизнь и обычаи моравской дерев-, ни? Особенный успех выпал на долю Л. В. Мясниковой в Брно — на родине Яначека. Уже после этих гастролей, в 1960 году, «Ее падчерица» с Л. В. Мясниковой в роли Дьячихи была показана на московской сце­ не. Последовала высшая — если не считать, конечно, любви слушателей,— награда: присвоено звание народной артистки СССР. И — снова работа, старые и новые поста­ новки: «Чародейка» Чайковского (Княги­ ня), «Аида» Верди (Амнерис), «Тропою грома» Магиденко (Сварц), «Октябрь» Мурадели (Графиня)... А в промежутках — поездки с концертами по городам Сибири, записи на радио, выступления по телевиде­ нию. ' Концертная деятельнбсть Л. В. Мясни­ ковой — это, конечно, тема для особого разговора. Ведь не секрет, что некоторые оперные артисты избегают петь концертный репертуар. Слишком стеснительны условия, когда поешь один. В опере певец чувствует себя членом ансамбля, тут бездна помощни­ ков: суфлер, дирижер, партнеры, оркестр... А на концертной эстраде ты весь как на ладони: заметен любой просчет в ритме, любая фальшь в интонации. Но и — какая бездна выразительных возможностей! Здесь артист сам себе режиссер и дирижер. Прие­ мы звукоизвлечения могут быть очень раз­ нообразными — расцвечивай голос, как хочешь, вплоть до еле заметного «пианис­ симо»,— все слышно, все активно воспри­ нимается. Певец остается с публикой один на один, посредников между ними нет. Лидия Владимировна считает, что опер­ ный артист непременно должен пройти шко­ лу камерного пения. Только там он может научиться тонкой нюансировке, которая поможет ему и в оперных партиях. У самой певицы за плечами бессчетное количество всевозможных концертов, необъятный ка­ мерный репертуар1— от русских-народных песен до романсов Рахманинова. Удивительное чувство возникает, когда слушаешь русские народные песни в испол­ нении Лидии Владимировны: чувство, будто тебя только что отпустили на волю. Ощу­ щение легкости, естественности пения и задушевного лиризма охватывает сразу, едва только прозвучат первые несколько тактов музыки. Л. В. Мясникова не рядится в сарафан, не стилизует манеру исполнения на простонародный лад. В то же время здесь нет и академической холодноватой выстроенности... Ей просто гіравятся песни. Она любит их петь, вот и все. А это как раз и дает пению естественность, свободу, ибо что может быть естественнее самой любви? Вы только послушайте, как она исполняет, например, песню «Пряха»,—- ведь она же просто влюблена в каждый звук и каждое рлово этой песни, и это настроение немед­ ленно передается слушателю. В приволье распевов нет опрометчивости так называе­ мого «размаха», но зато есть благоговение, с которым каждый звук разливается в зна­ менитом мясникойском «пианиссимо»... Или хоть взять романсы Булахова, Вар­ ламова. Стилизация в них также полностью отсутствует. Никаких жестокостей, никакой «цыганщины». Певица совершенно всерьез принимает этот, казалось бы, старомодный, мир чувств. Да и то сказать, могут ли быть старомодными надежда, ожидание, любовь, разлука? Неудивительно, что романсы зву­ чат у нее с такой искренней теплотой. Бо­ лее того, музыка, давно нам знакомая, буд­ то бы освещается самою простотой подхода: никакой модернизации, никакого мудрство­ вания с нюансами или интонационных изы­ сков. Хочется сказать, что пение Лидии Вла­ димировны естественно, как сама приро­ да, и в этом источник . его постоянной но­ визны. Среди классического репертуара особым почетом пользуются у Л. В. Мясниковой романсы Мусоргского и Чайковского. Этот выбор понятен, если вспомнить, какой про­ стор открывают они выражению психологи­ ческой глубины образа и разнообразию му­ зыкальных интонаций. Вот здесь уже чувст­ вуется не только вокально-эмоциональная стихия, но и тщательный выбор каждого ню­ анса, перспектива динамики, своего рода внутренняя режиссура каждой вещи. Дра­ матические задачи, которые ставит перед собой певица, бывают подчас очень слож­ ными. Например, в романсе Чайковского «Я вам не нравлюсь» соединяются два раз­ ноплановых чувства: греза о любви и скорбь. Нежность перемежается с интона­ циями волнения и трепета. А само слово любовь,— особо выделено благодаря тихо­ му его выпеванию: оно как бы говорится только самому себе, в полном одиночестве.!. И вместе с там чувствуется боль, тяжесть неразделенности (это достигается опять-та­ ки темповым оттягиванием окончания слов и фраз). Наконец, последнее слово — «меч­ та» —соединяет любовь и боль. Оно пропе- вается истаивающе, надломленно и печально повисает в воздухе. Сейчас, когда пишутся эти строки, Лидия Владимировна, к сожалению, уже не кон­ цертирует, а большинство ее оперных ро­ лей стало достоянием памяти. Она продол­ жает свою сценическую деятельность толь­ ко в двух оперных спектаклях: «В бурю» Хренникова (Аксинья) и в «Пиковой даме» Чайковского (Графиня). Но зато обе наз­ ванные партии — вершина сценического и вокального мастерства Л. В. Мясниковой. Их анализ слишком растянул бы рамки очерка; хочется лишь сказать, что в этих ролях певица особенно ощутимой сделала самую, пожалуй, главную черту всех своих героинь — человечность. Это не оговорка. Кажется, можно ли при­ 136