Сибирские огни, 1982, № 11

предусмотренный сводом сигналов, и покатил к составу. Теперь были свободны два тупика. — В пятый,—сказал машинист, I Помощник ловко спустился по отвесному трапу, одернул гимна­ стерку и только тогда взялся за рукоятку стрелки. Глядя на это с не­ приязненной усмешкой, машинист презрительно сплюнул за борт, по­ лез в ящик с ветошью и вытер руки. — Толька,— сказал он вернувшемуся помощнику, трогая с места локомотив,— зачем ты все время одергиваешь, гимнастерку? — Так я же в штабе дивизии служил. Там за этим следили. — Кем? — Писарем. А что? — Там у тебя руки тоже всегда были в масле? — Нет, разумеется. А что? — Не понял? Посмотри на подол гимнастерки —поймешь. Гимнастерка бывшего писаря по всему низу лоснилась. Толя огля­ дел себя и махнул рукой. — Чепуха. Получу перевод—оденусь как человек. Машинист опять усмехнулся. — Значит, сейчас ты на человека не похож? — Вы зря, Борис Михайлович, придираетесь,— рбиделся Толя.— «Как человек» —это фигурально. Англичане говорят, мужчина тогда хорошо одет, когда он не выде­ ляется в толпе. А я в этом — выделяюсь. — Где ж ты тут нашел толпу, мужчина? Тут рабочие люди. Лич­ ности. Не хуже тебя. Толя вскинул длинные ресницы, собираясь возразить, но тут же пе­ редумал и отвернулся, поняв, что к любому его слову все равно сумеют придраться. Расширенными глазами он смотрел сквозь ожидающие отправки в чермет платформы с металлоломом и воображал, как через неделю зануда-наставник сдаст ему тепловоз, погрузит свои манатки в контейнеры, под оркестр влезет с женой и дочками в вагон и —ту­ ту! — к себе к Крым. «Катись, Чагин Боря, на Черное море! А мы тут быстренько закончим последнюю станцию и прямо на этом тепловозе рванем на БАМ». Тот же оркестр, что провожал Чагина, теперь испол­ нял туш при вручении Толе Рябцеву ордена «Знак Почета». Нет, лучше Трудового Красного Знамени. И Толин папа, явившись прямо во фра­ ке, вручает сыну огромный шоколадный торт в виде локомотива на круглой платформе с рельсами из белого крема... — Отцепляй! Толя спрыгнул, оправил гимнастерку, дернул рычаг отцепки и по­ шел было к подножке дозатора, чтобы закрутить стояночный тормоз, но Чагин уже погнал тепловоз обратно, крича сверху: — Кончай! Вон ту чурочку подложь! Толя подобрал под ногами березовую чурочку, сунул под колесо, чтобы дозаторы не укатились из тупика, и побежал за локомотивом. Догнал, поднялся в кабину и, запнувшись о массивную стальную рейку с рукояткой, как у столярного фуганка, ругнул себя: — Вот дурак! Надо было сразу взять с собой «башмак» —сунул бы под дозатор. — И я забыл про него,—мирно крякнул остывший уже Чагин.— Да чепуха, до утра и так простоят, а завтра мы их потащим на 192-й километр. — Завтра ведь воскресенье. Опять работаем? Отдыхать-то когда-то надо... — Зимой,—ухмыльнулся Чагин,—мороз выходные даст. Чем больше мороз, тем больше тебе свободы: гуляй —не хочу. По-научному называется «актированные дни». 9