Сибирские огни, 1982, № 11

нюхивал волосы, упрекая в том, что от них пахнет табаком и часто закатывал идиот­ ские истерики со слезами, причитаниями и бесконечными жалобами. Он брезгливо поморщился, вспоминая самого себя, и теперь решение жены о раз. воде уже не казалось ему столь жестоким, а наоборот — справедливым и честным по­ ступком. Сейчас, когда эн не видел выхода, чувствуя, что больше и больше увязает в этой чужой женщине, еще сильнее захотелось увидеть свою бывшую жену и, невзирая ни на какие трудности, вернуть ее. Последние месяцы научили его столь многому, что он уже никогда не будет преж­ ним— слабым, плаксивым, ревнивым. Он думал, что суть метаморфозы не в форме из­ мененного тела, а именно в том, что дух его закалился и душа стала более чуткой от перенесенных страданий, и теперь нет возврата к прежней, унизительной и унижающей жизни. Он затлел в парикмахерскую и попросил, чтобы его постригли и покрасили в дру­ гой цвет. Девушка дернула бровью, искривила губы, но сделала так, как он хотел. Кли­ мов смотрел на себя в зеркало и жалел, что не отрастил бороду, с ней он был бы сов­ сем неузнаваемым. ѵ > Он заранее пришел на остановку, куда должна была приити и она, сел на ска­ мейку, курил и терпеливо пропускал автобусы. Он увидел ее издали, она шла с тя­ желой сумкой, сильная и красивая. Волнуясь, он сел в автобус следом за ней, встал у кассы и следил, как она вынимает кошелек, отсчитывает мелочь и, мельком взглянув на него, протягивает ему руку. Он быстро открутил билет и подал в ее раскрытую ла­ донь, на секунду прикоснувшись к ней своими пальцами. Она поблагодарила его, он улыбнулся как можно лучезарнее и кивнул головой. Автобус наполнялся, ее прижимало к Климову, она пыталась отстраниться, а он наоборот — соприкоснуться. Сумка меша­ ла ей, было тесно и душно, но лицо ее оставалось невозмутимым. Он смотрел искоса на это лицо, знакомое до каждой морщинки, на руки, покойно лежащие на поручне,— те же самые, прежние, еще помнящие прикосновение к его коже, и только обручальное кольцо надето на левую руку, и прядь волос, выбивающаяся из-под шапки, покрашена в другой цвет. Он произнес шепотом ее имя, она не услышала, тогда он, уже погромче, повторил вслух это единственное и неповторимое для него слово. Она вскинула голову, посмотрела на него рассеянным взглядом и, не узнав, отвер­ нулась к окну. Он приготовил улыбку, десятки раз отрепетированную у зеркала, но она не поворачивалась к нему до самой остановки. Он вышел вслед за ней и, не зная, как поступить дальше, просто поравнялся и предложил помочь. — Спасибо,— сказала она,— мне не тяжело. — Меня зовут Николай,— назвал он первое пришедшее на ум имя. И сделал пау­ зу, ожидая, когда она назовет свое. — В нашем возрасте глупо знакомиться на улицах,— сказала она холодно. — Вы нравитесь мне. Давно нравитесь. И где же мне еще знакомиться с вами, как не на улице? Это еще не означает, что вы нравитесь мне, и, тем более, что я хочу знакомить­ ся с вами. — У меня нет другого выхода,— пожал он плечами. Она совсем не изменилась. Он мог заранее предугадать ее следующие слова и не ошибся, когда она ответила так, как и должна была ответить,— спокойно, ровно, четко выговаривая слова, как диктор телевидения. Он боялся, что она узнает его и поэтому говорил чужими словами и чужим голосом, а она оставалась сама собой, и *й было лег­ че. Так он шел рядом с ней и говорил, а она отвечала или просто отмалчивалась, и Кли­ мов понимал все ясней и ясней, что план его проваливается и желания не исполнятся. Его вдруг снова охватила робость, он невольно вспоминал все, связанное с этой жен­ щиной, мучила совесть, и всплывала из глубины привычная слабость и беззащитность перед женой. Она приближалась к дому, и он со страхом думал, что вот сейчас она зай­ дет в подъезд, а он так и не увидел ни своих детей, ни своего возможного счастья. Он хорошо знал и понимал ее, но именно это знание сковывало волю, лишало уверенности. С незнакомой было бы легче. Показался ее дом, и он совсем растерялся, стал спешно придумывать, как задер­ жать ее. Сила и наглость явно не годились, униженные просьбы тоже были пустым но­ мером, он заговорил о том, что все равно будет каждый вечер встречать ее на остановке, но она насмешливо посмотрела на него и сказала, что давно вышла из возраста Джуль­ етты. Тогда он применил запрещенный прием и, назвав по имени, спросил о детях. Она 98