Сибирские огни, 1982, № 10

Примерно через час Выдрин и Клопычев увезли болонку в другую часть города, аж за Казачий рынок, и там продали знакомому шоферу с судоремонтного завода: знали, что у матери шофера есть белая собачка, но раза в два больше этой. И значит, не такая породистая. Продали за пятерку. Купили водки. (Посмотреть бы, как встретила воспи­ тательница подрастающего поколения своего пьяного сына.) На другой день по городу были расклеены объявления о пропавшей болонке. «Хо­ зяйка за крупное вознаграждение просит и т. д.». Адрес и телефон, конечно. И вот начались звонки. Десятки звонков за один день. Ложных, разумеется. Варвара Ивановна из конца в конец металась по городу, названных улиц в городе не оказывалось. Через каждую ночь и непременно под утро веселый мужской голос кричал из трубки: «Ваша, наверное. Беленькая, пушистая, один глаз немного прищурен, вроде — подмигивает... Так мы ее сейчас зажарим. Из шкурки воротник дочке выкроит­ ся». Поймал Леня с помощью телефонисток веселого звонаря: им оказался дежурный с караванки, человек со средним образованием, отец семейства. Даже какая-то девочка милым голоском, участливо (по наущению взрослых, конечно), спросила Варвару Ива­ новну по телефону: — Это у вас потерялась беленькая пушистая собачка? В нашем доме какая-то со­ бачка приблудилась; может, ваша. Хорошенькая такая, беленькая, пушистая. Бросилась Варвара Ивановна по названному адресу в новый микрорайон, за реку. А там, на улице Чехова, номера домов кончались тридцать третьим — сто десятого, наз­ ванного девочкой, не было. Схоронивши мужа, Варвара Ивановна так не убивалась; тогда ей соболезновали, утешали ее, а вдовы солдатские даже плакали вместе с ней. Жестокость города объяс­ нялась просто. Звонившие думали — с жиру бесится какая-то барынька. Ишь ведь беда какая: собачка у нее потерялась! Еще бы по радио и в газетах объявили о пропаже! Прошло две недели. Кошмарных для Варвары Ивановны. По ночам, уливаясь сле­ зами, она просила прощенья у своего Чапки. Она уже почти смирилась, что собачка не сыщется, и молила бога лишь о том, чтобы попал он к хорошим людям, привязался к ним, а о ней бы забыл. Она сходила еще раз к Выдриным. Было теплое утро. Хозяйка зеленого домика вы­ носила из сеней длинные ящички с помидорной рассадой, на террасе под окнами стоя­ ло уже штук 20 таких ящичков. Хозяин только что подогнал к самой калитке лодку и заглушил мотор. За лодкой на стальном тросике тащилось бревно, выловленное в реке. Говорить с докучливой посетительницей ему не хотелось. Он долго укреплял проволокой и железными скобами свое бревно к большему штабелю, уложенному за штакетником ограды. — Эти собачки так привязываются к хозяевам,— говорила Варвара Ивановна, и женщина, ее слушавшая, печально кивала, с ней соглашаясь,— Их надо брать щенками. Мой-то и есть не будет у чужих людей. Сказал бы ваш мальчик тем, кто ее нашел: я пятьдесят рублей отдам. Если они боятся, что их обвинят в краже... Ну не обязательно ее прийосить ко мне домой, пустили бы в наш подъезд. И все. А деньги бы я через ва­ шего мальчика передала. Или вам их оставлю,— Варвара Ивановна достала из сумки полусотенную. (И что бы ей предложить эту бумажку еще тогда, в свой первый приход к Выдриным!) — Да что вы, господь с вами! — Хозяйка домика даже отступила от Варвары Ива­ новны.— Найдется, так я сама ее вам принесу. — Видал? — крикнула она мужу, когда Варвара Ивановна поднялась на кручу и исчезла в зеленеющем кустарнике.— Пятьдесят рублей отдала бы. — А я вам что говорил? — угрюмо отозвался муж,— Такие собачки — для цирка. За нее, кто понимает, и сотню бы отвалил. Поди вот теперь выкупи ее за ту же пятер­ ку! Да он, если не дурак, давно перепродал ее. В этот же день вечером заявился к Варваре Ивановне ее бывший квартирант Ми­ ша Заоколицын, поэт. — Ой, горе-то, горе какое, Мишенька! — встретила его Варвара Ивановна. Прошли в комнату, сесть не успели — телефон: дрр! дрр! — Да замолчи ты, распроклятущий! — крикнула на него женщина и, ударившись трубкой по рычажкам, бросила ее на тумбочку. Долго и со всеми детальками рассказывала она Мише о своем горе, отводила душу. Розовая от солнца комната потихоньку делалась голубой. В балконную дверь пош- 54