Сибирские огни, 1982, № 10

14 Дома подрагивал, поплевывал через носик на шипящую плитку чайник. Отец сидел на низком стуле, сложив на раздвинутых коленях длинные худые руки. Он не слышал чайника, смотрел в рябое, запотевшее окно, будто вправду в и д е л там смутные огни никогда не меняющейся Таловки. — Налить чаю? Отец кивнул. — Спина болит? — посочувствовал Юра. Отец снова кивнул. — Ну так что? — решился наконец Дымочек, как в талую весеннюю воду всту­ пил:— Собираться мне на работу? Отец медленно заправил мундштук половинкой сломанной сигареты, нашел спички, потряс коробком, и только тогда, поджав губы, хмыкнул: —- А у тебя что, что-нибудь кроме работы есть? Подобру сказал, а сам сразу намекал на многое: и на то, что в свои тридцать лет он, Юра, все еще живет один, не может найти бабу, и на то, что он, Юра, все еще верит таким, как Олежка, и на то, что он, Юра, уперся как баран в свою работу и не видит вокруг ничего; а ведь если говорить о к а п и т а л е , то работа это еще далеко не весь капитал... Или не так?.. Дымочек, пожалуй, не смог бы внятно разъяснить, что именно подсказывает ему отец, но главное он все же понял. Понял, и еще сам упрекнул себя: «Вот отец-то, он сразу все з н а л. А я живу рядом с людьми, а не знаю, кому же ве­ рить? Меня толкать надо, чтобы я видел — верить кому...» Ему уже не хотелось спрашивать, что там такое случилось в Черемхово в двадца­ том,— обошлось, наверное... Он просто смотрел на отца, который сидел, странно распря­ мись, сидел так, будто на коленях у него лежала его еловая скрипка. «Мы — красная кавалерия...» И позже, всю свою жизнь, Дымочек помнил эти укоряющие слова и, работая, уже никогда не суетился и не осторожничал, знал — это лишь часть, а часть, она никогда не бывает крупнее целого. И если допекали его, если докапывался кто-то до той и с т о ­ рии, он, Дымочек, уже м а с т е р , только щурился и советовал: — Газеты надо читать! Новосибирск, 1980 -------♦ -------