Сибирские огни, 1982, № 10

В. Оскоцкий «СТОЮ Я ЗА ПРАВОЕ, ЧЕСТНОЕ ДЕЛО...» Творческий путь И. В. Омулевского Имя Иннокентия Васильевича Омулев­ ского (Федорова) впервые появилось в ли­ тературе в 1857 году, когда начинающий литератор, вольнослушатель юридического факультета Петербургского университета, выпустил книгу сонетов Адама Мицкевича в своих переводах. Забегая вперед, скажем, что переводы И. В. Омулевского, которыми он много и охотно занимался на протяже­ нии всей жизни, не обладают значительной художественной ценностью. Если судить о них с высоты наших сегодняшних представ­ лений о переводческом искусстве, то это были, скорее, не переводы, а вольные («чи­ сто» и «даже очень» вольные, как признавал­ ся сам автор) переложения мотивов, свобод­ ные вариации на темы иноязычных ориги­ налов. Они не настолько точны и совершен­ ны, чтобы оправдать прямое назначение поэтических переводов. И не столь самобыт­ ны, чтобы, оторвавшись от оригиналов, об­ рести независимую от них жизнь, стать са­ мостоятельным явлением русской поэзия, как то было, к примеру, с лермонтовскими «Горные вершины...» или «На севере ди­ ком...» При всем том, однако, переводы, вернее сказать, переводческие пробы И. В. Омулевского имеют принципиальное значе­ ние как красноречивый факт его писатель­ ской биографии — не узко творческой, но широкой, гражданской. Самый выбор поэтов, будь то Адам Мицкевич или Виктор Гюго, отбор для перевода их стихов, чаще всего вольнолюбивых, если не впрямую революци­ онных, неопровержимо свидетельствовали не только о художественных пристрастиях и вкусах автора, но и его идейных позици­ ях и убеждениях. Многое здесь объясняют условия, в которых рос будущий писатель, Среда, которая формировала его духовно. Ведя читателей романа «Шаг за шагом» «в золотую даль детства и юности Светло­ ва, где, как лучи в оптическом фокусе, сос­ редоточиваются все первоначальные усло­ 158 вия, по направлению которых развивается впоследствии характер нашего главного действующего лица», И. В. Омулевский то­ пографически точно воссоздает «весьма ха­ рактерное местечко» — Петропавловский порт, «удаленный почти на двенадцать ты­ сяч верст от Петербурга». Но в том-то и де­ ло, что Петропавловский порт, он же Пет- ропавловск-Камчатский,— родина не толь­ ко героя, но и самого писателя, а первые воспоминания дества, ранние впечатления жизни, переданные Светлову,—его собст­ венные воспоминания и впечатлания. Не менее достоверно и столь же обстоятельно воспроизведены в романе последующие (1842—1856) годы ученичества в Иркутске, который переименован в Ушаковой — «один из лучших губернских городов Восточной Сибири». Как и вымышленный Ушаковск, доподлинный Иркутск 40-х — первой поло­ вины 50-х годов был местом поселения по­ литических ссыльных — и декабристов, за анонимными упоминаниями которых в ро­ мане нередко скрываются действительные имена, и петрашевцев, и патриотов-револю- онеров, участвовавших в польском освобо­ дительном движении. «...Я помню блестя­ щую плеяду европейски образованных лю­ дей, дававших тон твоему обществу и вно­ сивших в его жизнь осмысленное уважение к личности, нравственную чистоплотность и благопристойность»,— спустя много лет об­ ратится И. В. Омулевский к родному Ир­ кутску, вспоминая в незаконченном очерке «Наброски сибирского поэта» далекое вре­ мя юности. Как и декабристы, ссыльные по­ ляки, включая неоднократно называемого «польского врача-изгнанника», тоже стали прототипами некоторых действующих лиц романа «Шаг за шагом». Среди них выделяется колоритная фигу­ ра несгибаемого старика Жилинского, ока­ завшего на Светлова особенно сильное вли­ яние. «Вращаясь в избранном кружке зна-