Сибирские огни, 1982, № 10

собен реализоваться до конца и со всей' си­ лою в любой области человеческой деятель- ' ности. Вернувшись с фронта, Раздолинский так и не приживается в родной деревне. Не приживается, как помним, и Свешнев. Но Михаил преодолевает раздвоенность р ду­ ше и окончательно обретает себя в новом качестве, делая точный выбор. А Иван Раздолинский так и уходит никем в никуда, не оставляя после себя ни памяти, ни следа. В романе «Шахта» писатель продолжает размышлять о народности таланта, о неот­ делимости таланта от личности и общества. У начальника участка Василия Матве­ евича Головкина два таланта: горного ин­ женера и музыканта. Но оба его дарования, с одной стороны, бездуховны, а с другой — оторваны от жизни, общественных забот. Талант инженера плохо согласуется с нуж­ дами производства: Головкин совершенно равнодушен к своему делу; оно для него не потребность, а у ч а с т ь . А музыкаль­ ные его способности никак не реализуются потому, что завязли в его духовной лени и полнейшем безразличии к жизни. Противо­ поставляя Головкина Свешневу, а также своему бывшему однокашнику, ныне ди­ ректору шахты Комарову, человеку деятель­ ному, ■инициативному, профессионально и творчески растущему, А. Плетнев приходит к выводу, что только талант действенный, движущийся, идущий от жизни, сложности ее процессов, талант, не «жалеющий свою душу», способен активно существовать и приносить отдачу. К сожалению, образ Головкина получился менее убедительным, чем образы Свешнева, Колыбаева, Азоркина или Раздолинского. Дело, думается, в том, что писатель пока не сумел еще преодолеть сопротивления незнакомого материала. Ведь до сих пор почти все герои А. Плетнева были выход­ цами среды, досконально знакомой писате­ лю,— рабоче-крестьянской. Василий Голов­ кин — представитель потомственной интел­ лигенции, а этот слой нашего общества в чем-то сложнее, противоречивее. В целом, писатель верно указывает при­ чины деградации Головкина: эгоизм, инфан­ тильность, размягченность, переходящая в равнодушие и нечистоплотность. «Он лю­ бил ее,.эту свою тоску, и в ней — себя, по­ тому что она отделяла его от сего мира своей возвышенностью, мечтательной неяс­ ностью». Но, пытаясь разобраться, откуда берутся эти, уродующие душу, черты, А. Плетнев временами впадает в откровен­ ный схематизм, граничащий с примитивиз­ мом. Все, оказывается, проще простого: гни­ лая наследственность потомственных ин­ теллигентов (в отличие от крестьянской или пролетарской наследственности) роди­ ла изнеженный, эгоистичный, неприспособ­ ленный к жизни плод. Отец Головкина — управляющий угольным трестом, мать — музыкант. Самодурствующий родитель сво­ ей властью определил сына в горный вуз, а у Василия Матвеевича ни тогда, ни после не достало сил и желания, чтобы воспро­ тивиться, изменить что-либо. От родителей Головкин унаследовал их способности и презрение к «простолюдинам». Схему, прав­ да, автор до конца не выдержал. Логичнее было бы, если б и на шахте Головкин не задержался. Обычно, в жизни таким, как он, находятся тепленькие местечки в уют­ ных конторах. Впрочем, подобное отступление от логи­ ческого завершения принятой схемы есть вполне сознательный шаг со стороны автора. На фоне бездуховности и деградации Го­ ловкина очень удобно подчеркнуть высокие душевные качества и масштабность лично­ сти представителя современного рабочего класса Свешнева. Но такое намеренное возвышение одного героя за счет другого вызывает невольный внутренний протест и сомнение в художественной достоверности создаваемых характеров. Здесь стоит со­ гласиться с А. Никульковым, который в статье «Партийность и художественное ос­ мысление жизни» («Сибирские огни». 1981, № 2) пишет, имея в виду образ Го­ ловкина, что «это не исследование человече­ ского типа нашего времени, а осуждение малопонятного явления из малознакомого мира». Действительно, интеллигент в сов­ ременном мире — явление чрезвычайно не­ однозначное; его достоинства, пороки, про­ тиворечия требуют столь же пристального внимания, с каким А. Плетнев подошел к личности рабочего. Однако сам факт обращения к малозна­ комому материалу, социальному явлению, говорит о том, что писатель стремится рас­ ширить свой творческий диапазон, пытается понять новые типы, возникающие в нашей действительности, устремляет свой взор к неосвоенным или малоосвоенным пластам жизни. Что ж, как и у большинства его героев, у Александра Плетнева тоже «впереди доро­ га». На какие просторы выведет она писателя — покажет время. *