Сибирские огни, 1982, № 10

на вопросы Зины.— Приезжая, говоришь? Что с тобой делать-то? Ну дак иди пока что в общежитие. Койку там какую пустую найдешь и спи себе. А уж утром разберутся, как придут.— И проводила Зину до обще­ жития. В комнате «на четверых» одна кровать была застелена и явно обитаема. Рядом стояла маленькая раскладушка. Судя по всему, здесь спал ребенок. На остальных кроватях лежали лишь не­ застеленные матрацы. Девушка присела на жесткую постель, прилегла и провалилась в забытье. Спала беспокойно. Сильно болело горло. Без одеяла было холодно. Просну­ лась оттого, что на нее набросили пальто. Открыла глаза: молодое женское лицо. Улыбается. — Ой! Здравствуйте.— Зина сразу села на постели.— Я Диденко Зина. Поступать приехала, а тут все закрыто. — Да я уж догадалась. Прихожу, а ты свернулась калачиком и спишь. Гляжу — замерзла,— ответила женщина, по-прежне­ му улыбаясь, и протянула руку.— Нинель Ткаченко. А я вот преподавать приехала, а живу, как и все, в общежитии. Пока. Ну, давай спать. Ночь уже. Прослушивание было назначено через не­ делю. Зина прилагала героические усилия, чтобы привести горло в норму. Ткаченко очень ей сочувствовала и помогала, чем могла. Но эффекта не было. Пела плохо, фальшиво, а когда объявили, что ей поставили тройку, едва не расплака­ лась. Это был ощутимый удар по самолю­ бию. Да и само поступление ставилось под сомнение. Могла пройти, А могла и нет. Ткаченко осторожно посоветовала. — Зин, а что если тебе забрать докумен­ ты. С тройкой ты сможешь поступить в лю­ бую другую консерваторию. Есть Одесса, Харьков, Горький. Подлечишь горло. Бу­ дешь прослушиваться. И Зина забрала документы. ...Ни в железнодорожной кассе, ни в аэро­ порту не оказалось ни одного билета в Одессу или Харьков. Нашелся лишь один авиабилет в Горький. И Диденко сделала еще один шаг навстречу своей судьбе. В Горьком удалось устроиться в гостини­ цу. Повезло. Одноместный номер, полиро­ ванная мебель. Чужой незнакомый город за окном. Что-то ждет ее здесь?.. — Вы прослушивались в Киеве? Что по­ лучили? Тройку? А где справка из Киевской консерватории? О справке она и не подумала. Опять нужно ждать, пока запросят Киев, пока подтвердится, что она не провалилась на прослушивании. Ждатір... ждать. — А вы не могли бы дать мне домашний адрес педагога Крестинского,— всплыла вдруг в памяти раз услышанная фамилия. — Домашних адресов педагогов не даем. Что же делать? Вышла в тенистый парк у консерватории. Беспомощно оглянулась. Куда идти?.. — Дочка, тебе нужно к Крестинскому? — вдруг раздался за спиной женский голос. Вахтер консерватории случайно слышала разговор в приемной комиссии. — Садись-ка на трамвай, вон там, напро­ тив. И проезжай две остановки. А сойдешь, так иди прямо, увидишь дом...— старушка объясняла долго и подробно, сочувственно поглядывая на расстроенное лицо девушки. ...Дом, где жил Крестинский, Зина нашла сразу. Вошла в небольшой дворик. Подня­ лась на крыльцо. На стук вышел очень вы­ сокий, худощавый человек. Поздоровались. — Я вам привезла привет от Натальи Фе­ доровны Бабаджан. — Да что вы! Томочка! — крикнул он в глубь квартиры.— Иди скорее сюда. Д е­ вушка от Натальи Федоровны. Да вы про­ ходите. Приветливая Тамара Степановна — жена Крестинского — быстро накрыла стол. Пи­ ли душистый чай, разговаривали. Зина вспоминала училище, свои занятия с На­ тальей Федоровной, талантливым и умным концертмейстером. Крестинский слушал, не перебивая. Внимательно разглядывал Зину. Потом спросил о ней. И она рассказала все: как поступала в Киеве, как плохо пела, как решила забрать документы и ехать в Горький. ■ — А теперь вот — ждать, пока придет подтверждение из Киева,— вздохнула огор­ ченно. Евгений Григорьевич повел Зину к инст­ рументу: «А ну-ка, покажи, что ты мо­ жешь». ...Когда девушка кончила петь, Крестин­ ский .несколько минут сидел неподвижно, опустив на клавиши нервные, чуткие руки пианиста, потом резко встал и стремитель­ но заходил по комнате. — Ты еще сама не знаешь, что ты такое... Будем готовиться к прослушиванию. Я сам буду тебя готовить. Сам. Горло болит? На­ до лечить. Поживешь пока у меня. И будем работать. Много работать. И вот Зина предстала перед приемной ко­ миссией. Прослушивание прошло блестяще. Крестинский сам подобрал Диденко репер­ туар, чтобы показать голос в самом вы­ годном виде. Заставил распеть верха, где голос был первозданно чист, нетронут. Так Зина в Ростове не пела. Евгений Григорье­ вич, с его чуткой интуицией, сумел выявить самые яркие стороны дарования молодой пе­ вицы. Диденко была зачислена в Горьковскую консерваторию, в класс педагога Крестин­ ского. А из Киева шли телеграммы. Ей предла­ гали сдавать экзамены. Она была допущена к ним, несмотря на тройку по вокалу. Но Зина уже поняла: ее место — здесь. Ее пе­ дагог — Евгений Григорьевич Крестинский. — Крестинский был из очень музыкальной семьи,— рассказывает Зинаида Захаровна.— Он мог бы стать прекрасным пианистом, для этого у него было все, удар, феноменаль­ ные руки, но он любил вокал, хотя голос имел камерный. Он окончил Московскую консерваторию по классу рояля, а потом Саратовскую по классу пения. Талантливый педагог и очень требовательный. Считает, что певец, как и спортсмен, должен тренироваться постоянно, ежедневно и много. И голосу это не вредит ничуть. Испортить голос можно лишь, если петь неправильно. Конечно, это не значит, что нужно петь, если болен, перегружаться, перепевать, перекрикивать. Но все-таки, пе­ вец не должен щадить себя. Ведь никому не интересно знать, как ты устал, а только усиленные тренировки могут позволить за­ ниматься воікалом долго и всерьез. ІО Сибирски* огни № 10 145