Сибирские огни, 1982, № 9

все,—Ульяна сжала мой локоть,—Тебе не рассказывали про малахов­ ского шофера? Как он у меня дверь выставил...» «Не слышал». «Присватывался один,—объяснила она —Красивый на лицо парень, здоровый, но—скучный такой, слушала его и зевала. Однажды он ночью подъехал и давай стучать. Дверь на крючке, конечно, а ВДРУ1 от­ крывается с той стороны, где петли. Вот детина!.. И спасибо, Петр тут прилетел, как спал, в исподней рубахе. Что было, Павел, жуть.. Зтот шофер и стал после трепать, что Петр для себя, мол, старался... іы ве­ ришь, что я говорю?» «Давай заканчивать воспоминания»,—попросил я. «Не спеши. И вот. Как я это письмо, что тебе подписанное, Прочи­ тала,—сразу наутро к Петру и равнодушно так спрашиваю: тебе Фе­ дор не называл фамилию Хаёрина? Петр сказал, что впервые слышит. А что такое? —спросил. Да просто, говорю, у Федора друг такой был в городе... А нынче в апреле ты и заявляешься. Я из окна наблюдала, ты остановился, мнешься, а потом —ко мне в дом. Я и догадалась, что за письмом». «Я думал, ты за ревизора примешь!» «Ну да! —она облегченно засмеялась,—Я только к зеркалу, по­ смотреть на себя, а ты уже в сенях затопал ногами. Знаешь, говорила с тобой, а все во рту пересохло. И злая на тебя, и интересно: кто ты да что? Смотрела, запоминала...» «Ну хоть чуточку я понравился, а?» «Может, ты и понравился,—она подняла глаза,—Наверное, ты по­ нравился, да только я не тогда поняла это. И то!.. Проходит весна, по­ том лето —тебя нет, проходит осень—нет. Смотрю на твою фуражку и злюсь: за фуражкой бы хоть вернулся... А в декабре звонок: принимай­ те художника! Меня, Павел, как током. Выхватила у дяди Саши трубку, фамилия как?.. Узнала, что Хаёрин, и—все! По мою душу едет, спо­ койно подумала. Потом пошла домой, переоделась, свет пригасила в конторе, сижу, поглядываю на дорогу...» «А меня увидела, и дверь приоткрыла!» «Да это случайно!» «Так и поверил... Я удивился: зима, а дверь нараспашку. Послушай, вдруг бы я прошел мимо?» Ульяна промолчала. «Я тогда тебе внушал, чтоб призналась... Ну, что для меня выряди­ лась... А ты и призналась, и умница! Знаешь, тут, видно, судьба такая, Ульяна». «Да, я думала. Как по нотам, это всегда боязно». Я крепко сжал ее плечи. Она испуганно оглянулась, попыталась вы­ рваться. «Чего ты их боишься?.. Они все живут, пусть и тебе не мешают! Уедем со мной! Ты надейся, я не обижу. И Лешку не обижу. Пойми же, не выйдет семьи среди вашего люда. Под стеклом будем... Не спорю, люди славные, работал, честно говорю, от души и грамоты стал полу­ чать... Но они на месте, а я пришей-пристебай. Понимаешь, жил бы я в деревне с детства, тогда бы интерес имел или привычку, в крайнем слу­ чае. А сейчас —что? Мужчин за какое-то большое дело уважают. Пора и мне себя проявить, как иначе? Но где здесь большое дело, покажи. На ферме? На складах?..» Ульяна сочувственно морщилась, понимала: я где-то прав. Руки ее в синих варежках, едва касаясь, лежали на моих плечах. Я притянул ее к себе, оторвал от дороги и не дал ей спастись. Понача­ лу она билась в моих руках, двумя кулачками стучала по шапке, боль­ но зашибла колено своим сапожком. Но я все держал ее_на весу, пока­ чивался, боялся, что очутимся в сугробе, а не отпускал. И она затихла, она стала отвечать'мне на поцелуи. 9г„, 7 Сибирские огни № 9