Сибирские огни, 1982, № 9

«За мир! Чтобы нам, русским, и дальше за оружие не браться, а то читаешь историю, и все к нам лезут, лезут...» От своего такого слова Петр Иванович долго не мог отойти душой: хмурился, вздыхал, потом вышел покурить на кухню. Ульяна выглядела лучше всех. Она была во всем белом, раскрасне­ лась, как невеста, хотя ни на одной еще свадьбе я не был, невест видел только в кино и, похоже, я жену свою так в фате и не увижу, чтоб вну­ кам рассказать, как мечтает друг Венька. А ведь и пошла бы фата Ульяне! Ну сколько ей? Господи, как выразилась одна зеленоглазая, делов-то!.. Ульяна старше меня года на два, так я бороду брить не стану!.. Ульяна куда угодно и на кого угодно смотрела, а меня —избегала. Славная, милая, такая уж своя всем сидящим, что здесь она вовсе от меня отдалялась. Сидел я, сидел, одну выпил рюмку, вторую, отпил от третьей, в хо­ лодце поковырялся, пирожок попробовал. Стал завидовать Петру и Хо- лбньковым, которые уж не уходили курить, а прямо за столом курили, и могли этим занять руки, да с папиросой и молчать можно красиво, мно­ гозначительно. А я?.. И так как мы в пиджаках пришли, я потихоньку выбрался под оживленный разговор, зашел на кухню, будто руки по­ мыть и действительно побрякал язычком умывальника, выглянул из-за печи и, благо не надо тянуться к вешалке, а она на виду была и уход могли засечь, я тихо-тихо вышел в приоткрытую дверь У меня был план завалиться в теплой бане и погоревать, пожалеть себя, а в бане искать не станут, подумают, что на другой гулянке, мало ли песен сейчас по деревне?.. Я успел сделать два шага от крыльца... Петр вылетел: «А за такие вещи, Хаёрин, в артиллерии морду бьют». Вслед за Петром выскочила его Валя: «Мужики!.. Павел! Петя, иди в дом». Это было неприятно, я нашел выход. «Да вы что? —возмутился я.—Я просто подышать». Валя засмеялась и—Петру: «Он просто подышать, видишь. Ну, иди в дом, Петя!» Петр пробурчал что-то вроде: ладно, дышать он вышел... Он смот­ рел на меня неприязненно, с болью. Валя его подталкивала, он махнул рукой и зашел в избу. Я поднялся на крыльцо. Валя потянулась, возло­ жила обе ладони мне на плечи, посмотрела в глаза. «Павел, христом-богом прошу, останься...» «Да останусь, останусь...» «Нет,—поморщила она круглое лицо. (Она вообще напоминала куклу, большие бездумные глаза, выпуклые щечки, полная шея без еди­ ной морщинки. Вот у ее сестры, у Аннушки, все на лице: гневается — видно, удивляетя или радуется —видно, будто изнутри она подсвечива­ ется.) —Нет! —- повторила Валя,—Я о другом говорю, Павел. Ты ос­ танься с Ульяной, это всем хорошо. Что я тебе говорить буду?.. Я Петьку не ревную, но он заботится о ней, сидит допоздна... Да что там!.. Бу­ дешь ты с Ульяной, он тогда к дому приблизится. А так он нараскоряч- ку, и ему ж от этого тяжело». «Погоди, Валя,—я снял с плеч ее руки.—Не от меня одного это зависит, не от меня. Ведь Ульяна...» «Э-э, Ульяна! —отмахнулась она,—Только от тебя и зависит. А ты на горшке сидишь. Ой! —она прижала ко рту ладонь.—Прости, выр­ валось...» Уж на что серьезным был разговор, а я от горшка этого расхохотал­ ся, потому что неожиданно, точно сказано. Ай да кукла!.. Засмеялась и она, легко прощенная. Мы появились к столу и никто —молодцы! —ничего не заметил, а с Петром я объяснился, выбрав момент, когда он оказался в кухне один, а остальные пели про степь да степь... 94