Сибирские огни, 1982, № 9

скобленную дожелта лавку, загляделся на пылающие поленья. Скоро дышать стайо трудно, я толкнул дверь наружу, а сам спустился на пол: внизу не так дымно. За полуразбитым оконцем бани мягко поскрипывал валенками Ао- лоньков, он наматывал на крюк веревку, которую затем протянул с уг­ ла на угол: сушить стирку. Из топки падали и раскатывались по полу дымящие угольки. Вдруг грохнуло что-то: раз, другой! Да так грозно, что я подско­ чил, и—за дверь. С перепугу думал: взорвалось что-то в топке. Я крик­ нул Холонькова, и тот заскочил в баню, испуганный моим страхом. Я показал на печку, старик вытянул шею, прислушиваясь, поглядывая на меня. Снова грохнуло! Холоньков рассмеялся, объяснил: бак нагрева­ ется. «Максимович,—сказал он, усаживаясь, как и я, на пол.—А еще собираешься жить в деревне! Ведь тележного скрипа боишься. Что же ты!.. А я, Максимович, последний день в управляющих. Все! Оттрубили веселые горны,—сказал он с горечью.—После праздников буду сдавать деревню Глушакову». «Глушакову?» «Да, Глушакову,—повторил старик, не реагируя на мое удивле­ ние.—А кому еще? По сути, он уже с год как всеми делами заправляет, а я больше как почетный управляющий. Нет, Максимович, надо Петру срочный рост, иначе мужика на корню засушим». «Дядя Саша! Скажи, почему он меня невзлюбил?» «Что Петр невзлюбил, ты брось. Это его манера дурацкая... Он ищет слабые струны, чтобы играть. Его все сачки боятся, как огня, он все про сачков знает. По инерции копает он и под хороших людей. Он чув­ ствует, что твое слабое место —это отношения с Федором. Ты понял? Не знает он ничего, просто чувствует». «Так оно и есть. С Федором свою жизнь я напутал». «Так и есть,—согласился Холоньков.—Но еще, учти, примешива­ ется его интерес сделать Ульяну счастливой. Никто его об этом не про­ сит, но он такой: за хорошего человека отдаст Ульяну, а тебя он просто еще не понимает.—Он поднялся к кадушке, приник, а вода хороша бы­ ла: белые кусочки льда покачивались в зеленоватой водице.—Вместо ответа, какой ты человек, я предложил Петру загадки. Это было до­ вольно интересно, Максимович. Загадать тебе?» «Только и занимаюсь, что отгадываю». «Нет, это совсем другое,—хитро улыбался старик.—Вот жара на улице, вот две грядки. Представляешь?! Одна из грядок принадлежит лентяю, он забыл, когда и поливал. Вторая грядка, скажем, Мазуренке Василию. Итак, Васька поливает свою. А польет он соседнюю или нет, каід думаешь?» «Ну-ну, это любопытно». *Не польет,—убежденно сказал Холоньков.—Васька труженик, но и заядлый частник. Что требует производство, он сделает. Но боль­ ше этого едва ли!.. Дальше пошли! —лукаво поглядывал старик, видя, что заинтересовал.—Приходит на свою грядку Валька Глушакова, это жена Петра Ивановича., Кстати, ты ее видел. Ведь красивая?» «Так себе. Она не в моем вкусе». «Валя, наверняка, выльет три ведра на свой овощ, а соседнюю только обрызгает. Но звону будет на всю деревню, будто она упари­ лась поливать чужое. Не пойми, что я сплетничаю. Я ведь это и Петру сказал...» «А он что, обиделся?» «Посмеялся, согласился.—Холоньков пересел с пола на лавку, снизу дуло на его радикулит.—Теперь ты отгадывай. Что сделает Ульяна?..» «Польет чужое, и никому слова не скажет». «Верно! —поддакнул Холоньков.—Также и моя стара!.. А что Ан­ нушка Красноплаха?..» Я сказал, что затрудняюсь. 89