Сибирские огни, 1982, № 9

Он неловко обнял ее, усадил рядом с собой на крылечке. — Давай споем. — Оно что с тобой, в будний день? — Уважь. Начни потихоньку, а я потом. Марья Сїепановна искоса глянула на него—может, смеется по привычке. Нет, Илья Петрович сидел тихий, серьезный, даже глаза вро­ де притухли. Чуть наклонив голову набок, он ждал. Марья Степановна испугалась догадки, которая пришла в голову, и беззвучно охнула. — Уважь, мать, давай споем. — Собраться никак не могу. — А ты соберись. Она еще раз глянула на мужа, он сидел по-прежнему, даже не ше­ велясь. Было в этой неподвижности что-то новое, чего не знала Марья Степановна и чего не замечала за ним раньше. — Ты чего удумал? — Да разве, мать, я придумал. Не звали меня, когда придумывали. Так вот. И все. Ни гугу больше, чтоб не слышал. Дай-ка пожевать. Молча собрала на стол, они молча поели и заговорили потом, как обычно, о будничном. За этим разговором и застал их Василий. Он ввалился в избу, от­ ряхивая кепкой пыль с пиджака, и сразу запахло полем, бензином. Сел на табуретку, расставил ноги, не поздоровавшись еще, попросил: — Мам, дай молока, пить хочу. Приложился к литровой банке, не отрываясь, опростал ее. — От, бычок, дует. Если б начальство еще работало так, орденов (как пуговиц бы носили. Василий не обиделся, улыбнулся и попросил у матери еще молока. — Давай на мое место, а я завтра на комбайн сяду, один вон без хозяина стоит. Сяду и поеду, а ты командуй. — Ишь, выкрутился. А чей комбайн стоит? — Грини Важенина, подборщик, правда, чуть барахлит. У Грини жена никак разродиться не может, в больницу вызвали. Вчера вечером уехал, сидит там, караулит. А больше некому. В две смены же, всех подскребли. Ладно, ты-то как? — Велели легкую работу искать. — Я уж подумал. Вот что, батя, как бюллетень закроют, бери на конюшне мерина, какой посмирнее, запрягай и будешь воду мужикам возить. МиДое дело. — Вот спасибо, родной. — Что ты? — Ничего, спасибо говорю. Много хлеба осталось? А хлеб завтра надо кончать, хоть лопни. По прогнозу через два дня дождь, потом снег, вот и раскидывай. Ну, я поехал, на ток еще за­ скочу. Они спустились с крыльца, подошли к газику Василия, и Илья Пет­ рович придержал сына за рукав. Іы вот что, завтра утром за мной заедешь, скажешь матери ну придумай чего сказать. А я на Гринин комбайн сяду. — Ба-а-тя... < Молодой еще указывать. Тут ты не главный агроном, а Васька сын мои Сказано всё. Поработаю, а там хоть на козе поеду. Понял Вот и добро. Бывай. * Газик тронулся, из-под колес заклубилась розовая от сигнальных фонариков пыль. «Вот ведь дожился, Васька за меня все решает,—удивлялся Илья Петрович,—Настырные они какие нынче—все знают Мои» Иногда ему даже не верилось, что вот эти здоровые, уверенные в себе мужики были, вроде недавно, величиной С верхонку Беленькие с едва заметным пушком на головках. Неужели это они качались в зыб ВИСеЛЗ 8 Г0Рнице~ железный крюк до сих пор торчит в матке? И неужели он их поднял? А Ванюшка остался в памяти преж- 48