Сибирские огни, 1982, № 9

Широко распахнув калитку, он увидел такую картину: Марья Сте­ пановна, вся красная, руки в бока, стояла на крыльце, а перед ней, ковыряя в носу пальцем, переминался Илюха, сынишка Василия, на­ званный так в честь деда. — Здорово, товарищи! Воюем? — О, дед приехал, Да я с греха с им сгорела! Целую тесину на ружья изрезал, а тут, гляжу, жердину из забора тащит, городки ему по­ надобились. Илюха, не слушая бабку, степенно подошел к деду и подал «пе-, туха». — Дед, ты городки обещал, а не едешь. Я сам хотел, и ножовку принес, да тут с бабами... — Ах ты, паршивец! .Илья Петрович пыжился из последних сил, чтобы не расхохотаться. — Сделаем, приходи после обеда, и сделаем. Беги играй пока. Илюха оседлал прут и ускакал из ограды. Илья Петрович сел на крыльцо и разулся. — Так тебя насовсем выписали? — Врач сказал, что на мне теперь пахать можно. ■— Ну уж? — Так и сказанул, зараза. Молодой, а ушлый, и когда всего на­ брался? — А они нынче все с пеленок знают. Этот-то, паршивец, слыхал, как разговаривает? И слова-то какие! — Тоже ушлый мужик растет. Достань-ка, мать, огурчиков. У меня от этих кашек изжога. И что за мода в больнице, утром каша, вечером — опять она. Того нельзя, другого нельзя. Маета одна. Письма от Саньки есть? — Было на днях, кого там, полстранички накарябал —служба идет хорошо, да просит, чтоб табаку прислали. Конверт на комоде, возьми. Огурцы я в ямку спустила, пойду достану. После малосольных огурцов, которые Илья Петрович ел прямо на крыльце, доставая их руками из трехлитровой банки, его потянуло в сон. В последнее время стало случаться: покемарит ночью и все, а днем прямо с ног валит —спать хочется. Но пересилил себя и взялся читать Санькино письмо. Было оно и впрямь коротким, строчек на двадцать. Илья Петрович попытался представить Саньку в военном и не смог — вот в цветастой рубахе —дело другое. «Хоть бы фотографию выслал, швырок. Вот тебе и швырок, солдат уже». А давно ли он брал Саньку в кабину трактора прокатиться. Тот си­ дит, бывало, волосенки дыбом, а руки так к рычагам и тянутся. Давно ли было? Илья Петрович и тот день хорошо помнит, когда по дороге на Дальний клин он посадил Саньку на свое место. Трактор истошно заревел и рывком дернулся вперед, потом, правда, выправился, и кило­ метра три проехали без приключений. Ночью, когда Санька уже спал, Илья Петрович вернулся с работы, подошел одеяло поправить, смот­ рит—смех и грех—- новоявленный тракторист даже во сне руками дергает, все рычаги включает, в сердцах зубами скрипит, видно, не по­ лучается как надо. «Придет с армии, заставлю на трактор сесть или на грузовую, не дело возле начальства ошиваться, разбалуется. Хлеб легкий и выпивка дармовая —разве толк будет?»,—еще об этом успел подумать Илья Пет­ рович. Лег в сенках на раскладушке, которую не выносили с лета, лег и как пропал. Под родной крышей, среди знакомых запахов, под негром­ кое квохтанье кур ему дышалось глубоко и спокойно, сон был ровный, плавный, без кошмаров и криков. Прервался он только тогда, когда солнце, дрогнув в своей верхней точке, стало медленно снижаться, к за­ паду, вытягивая тени. В щель над дверью проскользнул длинный луч, лег прямо на лицо Илье Петровичу, сломался и протянулся по полу дальше, от раскладушки до стены. Этот невесомый луч и разбудил его. Он открыл глаза, долго лежал, прислушиваясь, как там1у него внутри. 42