Сибирские огни, 1982, № 9

Притащили из автобуса бутылку. И тут раздалась команда отправ­ ляться на вокзал. Все, кто провожал, тоже, конечно, поехали.^ Мать снова посадила Саньку рядом, а ему хотелось сидеть с Надюхой, с ко­ торой сегодня не перекинулся и двумя словами. Пока ехали до вокзала, пока там призывников строили и снова чи­ тали список, пока уговаривали провожающих отойти в сторону, уже начало смеркаться, загорелись фонари и особенно ярко-зеленый, в той стороне, откуда должен был показаться поезд. Вокзальный динамик похрюкал и объявил, что поезд прибывает. Санька закинул за плечи рюкзак и неожиданно припал к материной груди. От кофты пахло пе­ ченым хлебом и дымом. Марья Степановна не плакала, она сняла с него фуражку, погладила стриженую голову, обняла и спокойно, не торо­ пясь, поцеловала его три раза. Потом подошли братья, отец, а Надюха сиротливо стояла в стороне, сунув руки в карманы синего плаща, опус­ тив глаза вниз, катала ногой по перрону маленький камушек. Тепловоз был уже совсем близко, дышал шумно, запаленно, но все равно мощно и сильно, рвался вперед, готовый своротить, растоптать любую преграду. Маленькими, беззащитными были люди в ярком свете надвигающейся громадины. А для Саньки особенно —Надюха. Он ки­ нулся к ней, раскинув руки, целовал, а она только шептала: — Все хорошо, все хорошо, хорошо будет... И вдруг откуда-то в этой сутолоке, в этой разноголосице возникла музыка, мощно и сильно, словно солдатским строевым шагом двинулась вперед и повела за собой. Санька растерянно оглянулся и не понял,— где она звучит, не смог догадаться, что она в его памяти зазвучала гар­ мошкой Матвеича. Еще тяжелее надавили на плечи ремни рюкзака. Санька пошел к вагону, у самых дверей он хотел обернуться, крикнуть что-нибудь ободряющее, но толпа таких же, как он, стриженых ребят, запихнула его в тамбур, потащила дальше по проходу. Наконец он вы­ рвался из нее, бросился к окну. Поезд дернулся, пробежал по вагонам толчок, поплыл влево, исчезая за краем окна, желтый, низенький вок­ зал, перрон, отец, братья на нем, Марья Степановна рядом с Надюхой. Но пропал вокзал, перрон, дома станции отодвинулись в сторону, тоже влево, исчезли фонари, поезд дернулся еще раз, набирая ход, вплотную придвинулся к окну темный сосновый бор, и застучали, застучали ко­ леса, завели свою монотонную песню. Мелодия в ней одна и та же, а сло­ ва самые разные, какие захочешь. Стоило Саньке подумать: «Вот и все. И поехали», как колеса с радостью подхватили: «И поехали, и поехали, и поехали». Он долго сидел у окна, сняв рюкзак, все еще чувствуя на плечах его тяжесть. Такая добрая погода1 1 Взрыв. Огромный, вполнеба. Разинув в неслышном крике рот, над чахлыми кустиками полыни поднимается взводный. Высокий, худой, беззащитный до жути. Взрыв. Кувыркаясь, летит в небо березка. Земля тянет, прижимает к себе, дрожит рядом полынь, и пахнет от нее лекар­ ствами. Медленно подтягивается нога, медленно упирается рука в хо­ лодный песок, вот и уперся, напрягся, а сил встать —нет. Взрыв. В нем исчезает взводный, косогор, ветки полыни, тело втискивает вниз, сверху наваливается тяжесть, еще немного и она расплющит, раздавит. Он кри­ чит. Тяжесть сильней, скоро и крик оборвется. — А-а-а-а! — Дядя Илья! Дядя Илья! Проснись! Он открывает глаза и видит перед собой растерянное лицо пар-. .40