Сибирские огни, 1982, № 9

Нюрка выскочила на улицу. Конь, привязанный у заплота, дергал головой, испуганно пятился и при каждом порыве ветра на нем дыбом вставала грива. Мелкий песок хлестал по глазам. Нюрка запрыгнула ^в телегу, пошире расставила ноги и раскрутив над головой конец вожжей, перетянула по крупу коня. Конь вынесся из деревни в поле, на знакомую дорогу, где ветер был еще сильней, крепче и глуше запели копыта по сухой земле. Возле избушки Норка остановила коня и выпала из телеги. Лежала в холодной грязи, зажав ладонями лицо, а дождь колотил и колотил сверху, словно хотел вбить в землю и смешать с ней. Но земля крепкая и в себя пускает лишь тех, кому наступил черед. Надо было подняться, надо было сделать несколько шагов до избуш­ ки, толкнуть дверь, переступить через сонного Тятю, сказать Серафиме. И она поднялась, толкнула дверь, запнулась за Тятю, подрезанным го­ лосом взвыла: — Серафима! Погиб Иван! П-о-о-гиб! 13 Окруженный бабами, Семен Кирьяныч стоял у крыльца конторы и отдавал распоряжения на день. Еще валялись на земле сорванные с кры­ ши тесины, ветер еще гонял по двору клочки сена, и тихо поскрипывала на сваленном заборе наполовину оторванная доска. Березы на дальних увалах были совсем голыми. Шумевшие бабы вдруг смолкли. Семен Кирьяныч поднял голову и тоже осекся на полуслове. По двору, согнувшись, шла Серафима. Бабы перед ней тихо расступились. Семен Кирьяныч стащил с потной головы фуражку и дернулся от тихого голоса: — Дай похоронку. Никак не расстегивалась пуговица на кармане кителя, он не мог за­ хватить ее пальцами, а Серафима стояла с протянутой рукой и ждала. Тогда рванул изо всех сил, выдрал пуговицу с мясом, достал мятую ка­ зенную бумажку. Та крепкость, которая всегда была в нем, уходила. Дрогнули колени, тяжелая боль медленно обняла поясницу и стиснула так, что он не удержался, упал на колени. — Бабы, простите меня, простите! Не я ведь этого хотел! Не я! Не хотел я! Бабы молчали. Они пахали день, еще день, еще и еще, прихватывая длинные тем­ ные ночи. Плуг пластал папоротник у подножия бора, резал корни, вы­ вертывая их наверх. Вот уже весь Дальний клин темнел зябью, он словно раздался в плечах, распрямился, и сосны, в который раз, бессильно от­ ступили, недовольно шумя тяжелыми лапами. Покойно, уверенно лежал клин, на самой середине его дрожала осинка, облетевшая до последнего листика. Когда трактор выехал из своей последней борозды, он заглох. Сера­ фима, надсажаясь, крутила рукоятку, потом уперлась руками в радиа­ тор, дышала керосиновым перегаром, чувствовала, как дрожат колени от напряжения. Последние силы ушли в это холодное, ненавистное же­ лезо. Она откачнулась от мотора, пьяно ступила несколько шагов, ткну­ лась в борозду и выпрямила ноги. Нюрка присела рядом, обняла ее, и они сразу уснули... 27