Сибирские огни, 1982, № 9

Нюрка подняла голову и проводила взглядом очередной косяк, он быстро растаял в небе. Не осталось следа. Она горько думала, что вот и ее жизнь тоже так растает и не будет следа, ничегошеньки. Так для че­ го же тогда ходила по этой земле? Ведь было же ей какое-то предназна­ чение. Неужели только и выпала вот эта тяжелая, без просвета, работа? Потряхивало плуг, и она крепче удерживалась за рычаг, поочередно пе­ реставляя затекшие от долгой неподвижности ноги. Лемеха отрезали пласты с чуть слышным треском. Вернулся из деревни Тятя. Он распряг у избушки лошадь, отдал Маруське мешок с харчами и завалил на телегу пустую бочку. Вдруг вспомнил и полез в карман. — Письмо привез. Хап —и готово. — Кому? Мне? —Маруська даже присела от удивления. — Тебе, сказали. На, читай. Военное. Маруська неуверенно взяла в руки треугольник. Адрес на нем был написан химическим карандашом, буквы расплылись, и она даже понача­ лу не разобрала своей фамилии. А когда разобрала, поверила, что ей, убежала с письмом в избушку. Каким-то чутьем угадала она, от кого пришло это первое в ее жизни письмо. Ведь не зря же, не зря караулил он ее тогда на речке, не зря сунула она ему тайком платок на проводах. И пусть ничего не было сказано, господи, да в этом ли дело! «Здравствуй, Мария! С фронтовым приветом к тебе твой бывший со­ сед Илья Матушкин. Не удивляйся на это письмо. Все ребята с нашего отделения пишут невестам письма и имеют от них личные карточки. А так как я по-серьезному с тобой поговорить не успел, то и пишу только теперь. Ты уже взрослая и понимаешь, что фронтовику нужно теплое сло­ во. А также вышли мне свою карточку. Еще меня наградили медалью, и я вернулся из госпиталя в свою часть, и продолжаю бить фашистов. А свою карточку я вышлю попозже, как только будет возможность на нее сфотографироваться. Извини за короткое письмо, бедно у нас с бу­ магой и половину листка оторвал я на самокрутку. С низким поклоном Илья Петрович Матушкин». Маруська читала письмо и щеки у нее алели, и не будь на улице Тя­ ти, она обязательно запела бы. Песню про синий платочек, о котором помнит солдат и за который бьет врага. Слова в письме были немного необычные, чудные, даже не верилось, что написал их Илья. Она его помнит задиристым, развеселым. И еще помнит, что когда его провожали, он целовал всех девок подряд, а ее — нет. Но посмотрел и как-то кивнул особенно, и поняла она, что нашел уже платок, который сунула ему тайком. Маруська так долго сидела с письмом и так старательно думала про Илью, что забыла про ужин. Спохватилась, побежала мыть котел. Ког­ да пришли Серафима с Нюркой, вода еще только закипала. — Ты что, спала? — Ой, забылась! Да я сейчас, сейчас, вы только чуток погодите. Я все быстро. Она побежала вытаскивать сало из мешка и запела. Серафима удив­ ленно оглянулась. — Тебе что, гостинчик дали? — Ага. Я письмо получила. Вот оно. Ты меня отпроси потом в Кру­ тоярово съездить, на карточку сняться. Ладно? — От Ильи, что ли, письмо-то? Маруська доверчиво вытащила из-за пазухи письмо и подала Сера­ фиме. Та взялась читать письмо брата, сбоку пристроилась Нюрка. Маруська стояла рядом, смотрела на них и светилась. Но Серафима от­ дала письмо и сказала только: — Дай бог, чтоб... А Нюрка ничего не сказала. Поспела каша, собрались ужинать и только тут хватились, что Тяти нет. Стали звать. Он появился из бора с полной охапкой опенок. Считали, что они уже отошли, а оказывается, вон еще какие стоят. Тятю хвалили, 20