Сибирские огни, 1982, № 9

у книжная палки А лтайски е загадки . С о стави тел ь К. Е. Укачи- на. Го р н о -А лтай ско е отд ел ен и е А л тай ско го книж ного и зд ательства. 1981 г. В «Образцах народной литературы тюрк­ ских племен» (1866) академик В. В. Рад- лов отмечал богатство и многообразие фольклора Алтая. И наряду с крупными жанрами он опубликовал и несколько зага­ док. Так было положено начало изучению фольклорного наследия алтайцев. Алтай­ ский фольклор — в большой степени история, он единственный, за неимением письменных источников, несет свидетельства былой жиз­ ни, отголоски исторических событий. Оце­ нивая роль народной поэзии, В. Г. Белин­ ский писал: «Народная... поэзия лучше са­ мой истории свидетельствует о внутреннем быте народа, может служить меркою его гражданственности, поверкою его человеч­ ности, зеркалом его духа». Зеркалом, отражающим облик кочевни- ка-скотовода, являются и алтайские загад­ ки. Основательное издание, подготовленное К. Е. Укачиной, снабженное ею научными комментариями, предисловием и подстроч­ ным переводом, впервые представляет их в такой полноте. Более девятисот загадок, принадлежащих народностям Алтая, вклю­ чает в себя это издание. Многообразие раз­ делов (природа, человек, животные, расте­ ния, труд и т. д.) обусловлено богатст­ вом и многообразием загадок, отразивших все сферы жизни. Загадки, представля­ ющие большой этнографический интерес, им не исчерпываются и дают обширный мате­ риал в области эстетических и нравствен­ ных воззрений народа. Исконные понятия славян-земледельцев о гармонии, трансформированные поздними общественными формациями, стали более внешними, мы ушли от чувства первород­ ной слитности всего сущего на земле, тогда как взгляд скотовода видит родство с при­ родой прежде всего через биологическое единство. Алтаец не выделяет себя над при­ родой, не покоряет ее, он живет в этом ми­ ре, как равный среди равных, находя во всем естественные связи и гармонию. Спе­ цифика жизненного уклада, а также древ­ ние тотемистические убеждения закрепили в народе особенное отношение к животным, ярко отразившееся в эстетике охотника, скотовода-кочевника: «За горой повесили красное мясо» (красная смородина), «На льду лежит челюсть лося» (луна). Целесообразность лежит в основе их эс­ тетических понятий, они могут сказать: 170 «Красивый, как жирная овца». Однако це­ лесообразностью не ограничиваются их представления о красоте, а отношение к животным окрашено неизменной любовью. Ближайшие спутники алтайца — конь, ов­ ца, бык, корова дали ему неисчерпаемый источник иносказаний, в которых отобра­ жен буквально весь мир: «Серебряный конь поскакал по морю, копыта в воде не замо­ чил» (луна и небо), «Тысячу овец пасущий дед Мунулдай стоит» (звезды и месяц), «Вороной жеребец заржал, рыжая кобыли­ ца примчалась» (грозовые тучи и молния). По алтайскому поверью конь рождается вместе с хозяином, конь — брат алтайца, его неразлучный спутник, условие его жиз­ ни. Конь наряду с богатырем равноправный герой эпических сказаний, более того, масть коня, на котором ездит богатырь, даже становится как бы его прозвищем, постоян­ ным эпитетом, а если уж они погибают, то вместе. Не удивительно, что и в загадках коню отведено почетное место: «Со сталь­ ными копытами, с носом, наподобие орна­ мента, с ушами-ножницами и с крылатым сердцем» (богатырский конь), «Сын неба жует железную серу» (конь грызет удила), «Две птицы, словно два бурхана (имеются в виду божественные птицы), готовы выле­ теть из гнезда» (глаза коня). Отмеченные высокой поэзией, загадки о коне подчерки­ вают особое, возвышенное к нему отноше­ ние. С какой любовью говорит о нем на­ род: «крылатое сердце», «сын неба», гла­ за — «две божественные птицы»! К коню обращаются и тогда, когда нуж­ но определить другое животное или птицу: «Серая кобылица с кругленьким брюхом, вытянув шею, пьет воду» (гусь). Необычны и интересны загадки, постро­ енные в форме обращения-вопроса: «Кто сказал, что я здесь нахожусь?» (селезенка лошади), «Давай полетим, полетим, полета­ ем» (жаворонок). Язык алтайских загадок богат красочно­ стью выражений, многообразием и точно­ стью поэтических образов: «Шелк без швов, ненанизанные бусы» (звезды и не­ бо), «Поскакал по земле рыжий конь, за ним осталась черная дорога» (пожар), «Сто птичек смотрят в озеро» (ресницы). Излюбленным приемом загадок являют­ ся различные формы олицетворения, напри­ мер, когда о колесах телеги говорится, как о женщинах: «Под гору четыре женщины, плача идут», о подошве обуви — «Идет дед Суйманак и лижет землю». Яркое отражение нашли в загадках пере­ I