Сибирские огни, 1982, № 9

зор Восточной Сибири генерал-майор Ба- роцци де Эльс. Так возникает одна из ведущих тем ро­ мана — тема бессилия даже безупречно честного человека в обществе, где все про­ дается и покупается. А то, что это так, сомневаться не приходится: вспомним коло­ ритную сцену в ресторане, когда мошна Лазебникова помогает ему выйти победите­ лем в схватке купцов, вспомним, как щед­ рая взятка определяет успех задуманного. Писатель знакомит нас и с теми, кто стоит на самом низу социальной лест­ ницы. Это — красавица Настя, в полной мере испытавшая на каторжном заводе всяческие несчастья — гибель родителей, преследова­ ния, вечную ссылку мужа и рождение сына, которому никогда не увидеть отца. Гор­ дая и, несмотря на все невзгоды и беды, несломленная, проходит она по страницам романа как символ неисчерпаемых сил на­ рода, его душевной красоты. Это — Иван, сильный и отважный, так и не сумевший из­ бежать участи каторжанина; это и Роман Часовитин, нашедший спасение от мучений в петле, которую он сам затянул на своей шее. Прослеживая судьбы своих героев, Ф. Та­ урин показывает первые попытки протеста рабочих. Этот протест еще не осознан ими, стихиен — но все чаще приходят к ним мыс­ ли, что не просьбами, а силой нужно до­ биваться счастья. «Нас, дураков, полтыщи, а их один десяток...» — говорит Герасим. Иван отвечает ему: «Я жив, покудова мол­ чу». Но Ивана уже мучит вопрос:' «Пошто же на таких-то просторах, а жить человеку тесно?..» Многое нужно Ивану увидеть, не­ малые муки испытать, прежде чем он пой­ мет— отмолчаться нельзя. И, поняв это, он бросается к колоколу. «Разрывая ноч­ ную тишину, переплавляя в звон всю ярость, боль и муку вырванного из жизни человека, над спящей слободой взметну­ лись горячие краевые звуки набата». Однако набат Ивана не смог поднять на борьбу его товарищей по каторжному заво­ ду — они понимают: «...нам жить здесь, де­ ти у нас. Их тоже порешат!» Ивану сужде­ но снова идти в Акатуйские рудники. Но сын, родившийся у Насти после ссылки му­ жа, наречен мирской молвой Прошкой На- батовым в память о набате, которым его отец звал народ к борьбе. Историческая перспектива, пронизываю­ щая роман, рождает ощущение неизбеж­ ности очистительной грозы и убежденность, что народ, пока забитый и темный, осозна­ ет свои исполинские силы и добьется спра­ ведливости. Историзм дроизведения предполагает до­ стоверность изображения, внимание к раз­ личным сторонам действительности. Писа­ тель в единое целое объединил и эпизоды трагической охоты на людей, и лирико-ро­ мантическое начало, связанное с . образом Насти, и героическую тему Ивана Соловье- 'ва, и жанровые сценки, рисующие купече­ ский быт и нравы. Мы видим полную нуж­ ды и горя жизнь рабочих каторжного завода, рассчетливую жестокость хозяев, низменность купеческой, с позволения ска­ зать, «морали». Одна из самых трудных для историческо­ го романиста задач — воссоздание колорита места и времени. При ее решении подчас впадают то в нарочитую, чрезмерную сти­ лизацию, то в тяжеловесное бытописатель­ ство, граничащее с этнографией. Ф. Таурин, соблюдая чувство меры, воссоздал быт как художник-реалист; на диалогах лежит пе­ чать времени: веришь, что именно так зву­ чала устная речь Сибири в середине прошло­ го века. И в этом отношении писателю мно­ го дала работа над архивными документа­ ми. В итоге у читателя возникает иллюзия «путешествия во времени», когда можно увидеть не только быт, услышать не толь­ ко речь, но и явственно ощутить поступь истории. На подлинных событиях основан и вто­ рой роман тетралогии — «Байкальские кру­ тые берега». Если судить по размаху, событий и по их результатам — вряд ли можно восстание польских ссыльных в 1866 году считать значительным ударом по .самодержавию. Выступление было подавлено войсками в течение считанных недель; число его участ­ ников не превышало тысячи. Свыше шести­ сот из. них предстали перед судом, пятерых руководителей восстания приговорили к смертной казни. Но далеко не всегда внешний масшатб события соответствует его значению. Ф. Та­ урин увидел сам и показал нам, читателям, очень важные стороны исторического про­ цесса, способствовавшие росту революцион­ ных настроений в народе. В романе наряду с Иваном Соловьевым, героем «Каторжного завода», действуют, исторические лица — Густав Шарамович, Павций (Павел) Ляндовский, Николай Сер- но-Соловьевич, Елена Киркор и многие другие, чьи фамилии можно увидеть в до­ кументах, связанных с восстанием. Ф. Тау­ рин строго следует исторической правде, доказывая, каким сложным узлом противо­ речий была чревата действительность Рос­ сийской империи в 60-е годы. Как известно, общественно-политический подъем 50—60-х годов, революционная си­ туация, сложившаяся в России, усилили на­ ционально-освободительное движение и в Королевстве Польском. В январе 1863 года в Польше вспыхнуло восстание. Несмотря на отдельные успехи восстав­ ших, царизм сумел к лету 1864 года одер­ жать верх. Многие повстанцы были сосланы в Си­ бирь. Именно с этого времени и начинает ро­ ман «Байкальские крутые берега» Франц Та­ урин. Избранный писателем период позво­ ляет ему развить и углубить мысли, вы­ сказанные в романе «Каторжный завод». По-прежнему сильно и страстно звучит те­ ма непримиримой ненависти угнетенных к своим угнетателям. Эта ненависть учит обездоленных объединять свои силы. «Нет, я так понимаю,— говорит Иван Соловьев,— вся беда и мука на земле оттого, что о своей только шкуре печемся. Вот поодиноч­ ке нас и ломают, как сухую хворостину». Иван больше не хочет «поодиночке». Иван дорожит помощью ссыльных поля­ ков в получении поддельного паспорта — чтобы мог он вернуться к жене и сыну, судьба которых не дает ему ни минуты по­ коя. Узнав, что замышляется новое восста­ 165