Сибирские огни, 1982, № 9

и без вас я пройти не струшу. Ну а дружба? Плевать на дружбу, если дружбе той ложь цена!.. Такую риторику и декларативность нельзя не принять. Пчелкину нечего бояться декла­ ративности, незачем заранее отводить упрек в риторичности, как это делает В. Сидоров в отношении стихов Н. Еремина. Потому что у Пчелкина видишь подлинную лиричес­ кую простоту, нелицеприятную точность Наблюдений, волнующую определенность и актуальность содержания, а главное — жи­ вую интонацию: все, чем незаслуженно на­ делил Н. Еремина В. Цыбин. Пчелкин «идет» по языку как по целине. Поэтому «ложь цена» звучит посильней, чем «грош цена», а за советом «будьте вы ос­ торожны» слышится «будьте вы прокляты». Его поэтический мир реален, потому в нем и живет эхо. Между тем Пчелкин не заботит­ ся о подтексте — зато не забывает о самом тексте. Лирический характер прямо сказы­ вается в стихе, в строке, чья легкость обус­ ловлена мгновенной взвешенностью каждо­ го слова, непредугаданностыо поворотов, то и дело раздвигающих смысловой и эмоцио­ нальный объем высказывания. Так ведет се­ бя на ринге боксер — неуследим и напорист. А мироощущение поэта многомерно без подтекста и прочих «нюансов». Вот пример такого взаимопроникновения планов — зем­ ного и небесного: Бульдозер —тот же самолет. На землю глянешь из окошка — Она едва-едва плывет. И гул такой. Сильней немножко! («Дорога с'председателем») Простота речи у этого поэта обманчива, ибо за ней — реальная сложность жизни на земле. Здесь, на земле, движущийся чере­ пашьим шагом волен вообразить себя паря­ щим в небе, и, наоборот — летящий может остаться незамеченным. В стихах Пчелкина мне импонирует также тематический синкре­ тизм, неделимость поэтических мелодий, скажем, на «работу» и «любовь» и прочее. Он ищет сплава гражданственного и лирическо­ го начал в границах одного произведения, где, например, свет первой любви незатей­ ливо рифмуется с огнями «ГЭС на Оби». Это традиция Твардовского и она еще очень и очень не исчерпала себя. И вот, возвращаясь к критике, нельзя не подосадовать на то, что она в данном случае, кажется, проходит мимо значительного поэ­ тического явления. Я лично чувствую в Ана­ толии Пчелкине поэта не менее крупного, чем, например, Юрий Кузнецов. Но разве сравнима их известность? С горечью прихо­ дится констатировать инертность нашей текущей критики, ее успокоенность на двух-трех примелькавшихся поэтических именах. Положение становится похоже на то, как складывается практика поэтического перево­ да. Более энергичный автор прибывает с подстрочниками своих сочинений к масти­ тому переводчику чуть ли не на дом, а бо­ лее взыскательный и скромный ждет, чтобы его открыли. А ведь такое открытие мог бы сделать объективный и хорошо осведом­ ленный критик. И тогда, скажем, с Алтая до нас донесся бы голос не только Бориса Ука- чина или Бронтоя Бедюрова, но и Паслен Самыка, Шатры Шатинова... Не видя серьезного внимания критики к стихам, поэты иной раз сами берутся за это дело. И, надо сказать, небезуспешно. Так, меня порадовала доброжелательно-строгая и хорошо аргументированная статья Анато­ лия Кобенкова о молодых иркутских поэ­ тах в 3-м номере «Сибирских огней» за 1981 год. Хочется верить, что вопрос о критичес­ ких кадрах так или иначе решится в Сиби­ ри. И что это будут взыскательные оценщи­ ки поэтического труда, от которых поэты и стихотворцы перестанут, наконец, ожидать одной лишь высокой нимбоотдачи. ♦ 11 Сибирские огни № 9