Сибирские огни, 1982, № 9

бы на долю Анатолия и Клавы, если б од­ нажды не постучалась в их балок беда... Я в то время находился в Москве, на сес­ сии Верховного Совета РСФСР, депутатом которого был избран в 1971 году. Помню, с трибуны Большого Кремлевского Дворца рассказывал о том, как крепнет, набирает мощь главный топливно-энергетический ре­ гион страны, как год от года благоустраи­ ваются, становятся краше наш Нижневар­ товск, Сургут, Надым и другие северные города и поселки, а перед глазами стояли люди, это сибирское чудо совершившие. В труднейших, порой экстремальных усло­ виях обживающие суровую землю, что ста­ ла для многих из нас вторым отчим краем. И не знал я тогда еще, конечно, что один из наших товарищей, рабочий парень Толя Шарафутдинов, трагически погиб, оставив жену свою с двумя детьми на руках. Эту горькую весть сообщили мне ребята, едва наш самолет приземлился в нижневартов­ ском аэропорту... Я давно заметил: самые светлые черты в характере человека раскрываются в самые горькие минуты жизни. Даже когда беда не коснулась своим черным крылом лично тебя. Так получилось и у нас. На первом же собрании мы решили: по­ ка оформляется пенсия (а на это, как пра­ вило, уходит не один месяц), все матери­ альные заботы о семье погибшего товарища бригада берет на себя. С жильем в нашем бурно растущем северном крае в те годы было особенно трудно, но совет бригады по­ становил: вне всякой очереди для Клавы и ее детей выделить двухкомнатную благо­ устроенную квартиру. И первым за это предложение проголосовал тот, кто уже го­ товился справить долгожданное новоселье. Семья погибшего товарища стала равно­ правным члецом нашей бригады. Над ней взяли персональное шефство бурильщик Гинаят Сабиров и его жена. Две эти семьи стали неразлучными — даже отпуск прово­ дили вместе, чтобы наша Клава, особенно в первые после беды дни, не так остро чув­ ствовала свое одиночество. Как могли, за­ ботились о ней и другие ребята бригады. Бывало, встретишь их в городе после вах­ ты: «Куда?» — «Клаву навестить. У стар­ шей дочки Анатолия сегодня день рожде­ ния». Так и говорили о своем товарище, как о живом. И не только говорили — ра­ ботали за него, как фронтовые друзья сра­ жаются за погибшего в бою солдата. Материальная помощь, благоустроенная квартира, пенсия детям, место в детском садике вне очереди, льготные путевки в пи­ онерский лагерь, Дом отдыха, санаторий — все это, возможное лишь в нашей стране, было безусловным подспорьем для семьи, в которой остался один кормилец, да к то­ му же — женщина. Но я думаю, что не это в первую очередь помогло Клаве мужест­ венно перенести беду. А то, что все годы она находилась среди близких, любящих ее людей. Быть может, и скупых на уте- шительное слово, но зато щедрых на ото всей души идущую заботу. И наша Клава не замкнулась в себе. Жи­ ла и радовалась тому, что растут-подраста- ют дети, учила их тон же чуткости к чу­ жим радостям и горестям, какую встречала по отношению к себе со стороны окружав­ ших ее людей. Сколько раз, встречаясь с ней на работе или на турбазе, куда мы в свободное время выезжаем всей бригадой, спросишь бывало: «Как настроение, Клава? Как дети?» И в ответ всегда слышишь бод­ рое: «Спасибо. Все хорошо». И только мор­ щинки у самых глаз напоминают о давнем уже горе. О нелегкой судьбе матери, напе­ рекор всем трудностям вырастившей и вос­ питавшей двух детей: младшая дочь Клавы сейчас заканчивает школу, старшая стала студенткой Казанского авиационного инсти­ тута... Добрых дел и щедрых на доброту людей в нашей стране немало. И я не для того рассказываю о трудной судьбе женщины, чтобы подчеркнуть: вот, мол, мы какие хо­ рошие — не оставили человека в беде! Нет, в этой истории лично для себя я открыл другое, наверное, самое главное: поддерживая Клаву в ее горе, помогая ей, наши ребята сами прошли хорошую школу доброты, чуткости, гуманизма. А когда че­ ловек хоть однажды совершит по-настоя­ щему доброе дело, он становится лучше, чище, богаче сердцем на всю свою ' остав­ шуюся жизнь... Мы отвечаем за все — База!,База! Я — «Забава-5». Как ме- меня слышите? Прием! — Я — База. Слышу вас хорошо. Докла­ дывайте обстановку на буровой, Геннадий Михайлович! По голосу определил, что на связь с нами вышел сам начальник Мегионской конторы разведочного бурения (так называлось бу­ дущее Нижневартовское УБР-1) В. Хлю- пин. Да и неудивительно: в очень сложной ситуации оказалась бригада в том, далеком уже, 1969 году, когда освоение Самотлора, по сути дела, только начиналось. Как известно, первые эксплуатационные скважины на Самотлоре были одиночные. Степан Ананьевич Повх пробурил ныне уже историческую скважину № 200, затем — 202-ю. А мы — 204-ю, 204-ю «бис» и 206-ю. И вот встал вопрос, как же дальше раз­ буривать Самотлор, за освоением недр ко­ торого с волненьем следила вся страна? Дорог — нет. А без дорог не пробиться тех­ нике, не доставить буровикам необходимое оборудование и продовольствие. И тогда было принято решение: проходку скважин вести кустовым , наклонно-направленным бурением. Куст — это сооруженный строителями ис­ кусственной островок посреди огромного озера. Основанием его, уложенным прямо на мерзлоту, служит обыкновенная лежне­ вая дорога, которую сверху засыпали пес­ ком. На таких островках и монтировались буровые. К тому времени, о котором идет речь, было построено четыре куста, оборудован также небольшой вахтовый поселочек из десятка вагонов-культбудок, где наши пар­ ни отдыхали после работы. А питались мы в походной столовой на буровой. Работали двумя вахтами п,о двенадцать часов. Че­ рез четверо суток — перевахтовка. Но в мае, когда рухнули зимники и леж­ невки, остался единственный вид транспорт­ ной связи с Нижневартовском — вертолет. Он доставлял на буровые вахты продук­ ты, запчасти, материалы. И вот однажды 137