Сибирские огни, 1982, № 9

ся, под легким хмельком считается у нас са­ мым тяжким проступком. Здесь же, на буровой, и состоялось в то утро бригадное собрание. — Как ты мог? — спрашиваю у Володи, отменного специалиста и хорошего, в общем- то, парня — никогда ничего подобного преж­ де с ним не случалось. Опустил он, глаза: — Новый год же встречали — праздник... — А мне,— говорю,— с технологом, ду­ маешь, не хотелось встретить праздник в кругу семьи? А ребятам, которые в эту ночь стояли на вахте? Но они работали. Потому что дело для них, честь бригады превыше всего. А тебе, значит, все это — до лампочки? Мое мнение: гнать надо такого из бригады! Так и сказал тогда. И не сгоряча. Глубоко убежден: не только количество и качество, но и моральная чистота труда должны быть главным мерилом рабочего человека! Неда­ ром у нас в бригаде давно уже стало зако­ ном: приходить на буровую и уходить после работы домой надо с чистой совестью. К то­ му же работа наша такая, что у каждого (от мастера до помбура) всегда должны быть ясная голова и надежные руки. Выслушали мы Володю: вину свою он чи­ стосердечно признал, дал слово, что подоб­ ное больше не повторится. И тогда ребята говорят: у — Выговор ему надо объявить на первый случай. А из бригады гнать нельзя — пропа­ дет ведь без нее. Да и нам другого такого помбура не найти. — Все так считают? — спрашиваю.— Яс­ но. Молчание — знак согласия.— И потом — Гаврилову:— Больше прощать тебя мы не будем. Хорошенько запомни это, Володя. Такой разговор состоялся у нас в начале января. А в феврале, когда на следующее утро после подведения итогов соревнования бригада собралась в красном уголке — культбудке,— я прямо сказал своим това­ рищам: — Нам присудили первое место и денеж­ ную премию в сумме тысячи рублей. Но в бригаде было «ЧП». Какое —- вы знаете. По­ этому я принял решение: от всех наград от­ казаться. Точку зрения бригадира поддер­ живают партгрупорг и профорг бригады. Нс если вы считаете, что мы не правы... — Все верно, мастер,— сказал кто-то из ребят до сих пор памятные мне слова,— Че­ ловек трудом красен. А значит, труд наш должен быть чистым, как слеза... Вдруг поднялся Володя Гаврилов. Я и сейчас вижу его большие рабочие руки, ви­ новатый взгляд о многом передумавшего человека, слышу его чуть хрипловатый от волнения голос: • — Ребята... Разрешите мне искупить ви­ ну — внести свои деньги вместо тех преми­ альных, от которых вы из-за меня отказа­ лись... Ну и досталось же Володе! — Нам,— сказали ребята,— подачки твои не нужны. А вину свою искупай делом! С тех пор прошло достаточно времени, чтобы сейчас можно было с полной уверен­ ностью сказать: Володя Гаврилов слово свое сдержал. И я знаю: он никогда больше не подведет бригаду. Потому что парень.не про­ сто осознал свой поступок, а сердцем понял самую суть девиза, начертанного на знамени бригад коммунистического труда: один за всех, все за одного* И когда в феврале 136 прошлого года вспышка гриппа вывела из строя сразу восемь человек в нашей бригаде. Володя Гаврилов, отстояв свою вахту, остал­ ся работать за заболевшего товарища. Не один раз и добровольно, конечно. А это не просто — шестнадцать часов кряду отрабо­ тать на буровой под колючим самотлорским ветром. Словом, как говорили на фронте: с таким парнем я бы в разведку пошел! Самотлорская история Это была дружная работящая семья. Гла­ ва ее, Анатолий Шарафутдинов, работал в нашей бригаде помбуром. И работал так, что залюбуещься. Как сейчас, вижу его высоко над землей, на площадке «верхового», во время одной, пожалуй, самой сложной технологической операции — спуско-подъема колонны бу­ рильных труб, когда и проверяется все, на что ты способен в нашем нелегком ремесле: твое мастерство, выдержка, мужество. Жена Анатолия, Клава, работала у нас поваром. А хорошего повара буровики не­ редко называют вторым после мастера чело­ веком в бригаде. Потому что много ли мет­ ров еще в суровых условиях Самотлора на­ буришь без сытного обеда? А колдовать за плитой Клава умела и лкь била. Мы, даже не заглядывая на кухню, научились определять, кто сегодня готовил: Клава или ее сменщица. По еде. Если капу­ ста в наваристом борще чуть-чуть с хруст- цой, если от него идет такой ароматный дух, что голова кружится, значит, обед готовила Клава. Или вот котлеты. Когда их жарит сменщица Клавы, на вид они еще ничего. А на вкус... Есть, конечно, можно, но без удовольствия. А Клавина еда идет сама со­ бой, ее и не замечаешь — только начал есть, и уже пуста тарелка. Специалисты ут­ верждают, что именно в этом и заключается шик, высший класс поварского искусства. Уважали Клаву за ее талант. Да, та­ лант — я не оговорился. Ведь талантлив, по-моему, каждый человек, если душа его к чему-то особо расположена: у одного — к песне, у другого — к бурению скважин, у третьего, как, например, у нашей Клавы,— к вареву. И еще любили Клаву за ее доб­ роту, отзывчивость, чуткость к людям. Две дочки, две славных девчушки были у Анатолия и Клавы. Старшая в то время учи­ лась во втором классе, младшая еще не до­ росла до школы. Бывало, в выходной день, нарядившись во все лучшее, идут они всей семьей в, кино по немноголюдным улочкам Нижне­ вартовска — город тогда только начинал по-настоящему отстраиваться. Глянет Кла­ ва на многоэтажный благоустроенный дом (сами они жили в тесном балке), вздохнет И скажет: — Толь, а будет и у нас с тобой квар­ тира вот в таком же красивом доме? — Будет, Клава Что мы — хуже дру­ гих? — улыбнется Анатолий.— Вот подой­ дет моя очередь, и дадут нам квартиру. Из нашего бригадного фонда. Да, все было бы у этой славной работя­ щей семьи: и веселое новоселье, которое мы, как правило, справляем всей бригадой, и много других радостей непременно выпало