Сибирские огни, 1982, № 9

меня умотал. Нет, к черту, надо рационализацию! Я принес и топор, и вколотил его до самого обуха, чурка же —хоть бы хны! Еще и топор закусила намертво!.. Пробовал стучать по топорищу, вдруг освобожу топор, но топорище хрустнуло: хоть плачь... Полушубок накинул, сижу, горюю. И тут, как в насмешку, является в гости Холоньков. Я стал подталкивать его ближе к крыльцу, но он шею вытягивает и за спину мою глядит. «Однако ты ее, Максимович, почти что развалил!..» «Будет смеяться, дядя Саша!..» «А ну, дай-ка посмотреть...» —он обошел дровеняку, подергал пле­ ненный топор, присел на корточки, изучая сучки. «Бей!» — показал он, куда. «По сучку, что ли?» —крикнул я. «А как же!.. По сучку и стараются!» «Вот нашел слабое место!» «Короче, бьешь? —рассердился старик.—А то я жахну!..» Я отстранил распетушившегося старика, поймал прилив злости и— жахнул, метясь в самый узловатый сук. Ха-к!.. Колун въелся в поддав­ шееся дерево, застрял в нем, но поперек истыканного мною торца за- змеилась приметная трещина. Еще замах, еще, и вывалился на снег осво­ божденный топор, а дальше пошло, как по маслу. Холоньков успевал оттаскивать и складывать поленья. Я жалел, что не видят нас женщины. Дяде Саше, ведь он свой человек, не удержался, сказал: «Говорят, Федор эту чурку мусолил, а она никак!» «Да?» —спросил Холоньков и понимающе мне кивнул. 11 В начале апреля народ сбивал из-под крыши сосульки. Такие натаи­ вали конусы, что один от тяжести оторвался и рассадил голову сидевше­ го на солнцепеке старика. Деревня прослышала случай —и сосульки исчезли в один день. А в середине апреля боровиковский управляющий Петр Иванович Глушаков заехал на теплицу, где с бригадой старцев я сооружал пристройку, и соблазнил проехаться по полям. Мы трижды буксовали и вытягивали грузовик из бурой топи, я удивлялся, как сосны- красавицы и тут прижились. Но, правда, видел и подснежники, так что места не совсем гиблые. Хотел, крадучись, собрать букет для Ульяны, но тем принизил бы я Петра, а собирать два букета, чтобы и Вале, слишком хлопотно. «Не дождусь, когда сеять!» —признался Петр. Он был в отменном настроении. «Хочется сделать отделение передовым,—бахвалился он.—Посмот­ ришь, Павел, так будет. Это я тебе говорю!.. Эх, Павел,—он усмехнул­ ся,—оно не умнее меня, начальство. Я их предельно понимаю. Думаешь, почему доверили отделение мне, грубому человеку? Боровики наши сходят к нулю, отживают. И какая разница, думает начальство, кто будет руководить напоследок. Так-то, Павел. Снесут наши Боровики. Распашут дворы и улицы, завалят колодцы. А механизаторам, которые здесь будут сеять и сажать, поставят пару вагончиков —живите!.. А по­ ди, и профилакторий отгрохают. Любим такой, он, как я, задумал и сде­ лает. И наши Боровики,—Петр прокашлялся в кулак,—образуют два- три каменных дома в той Малаховке, куда ты усиленно, Паша, рвешься... Вот ты скажи мне по-дружески: много чести быть управляющим, если отделение без перспектив, а?» «А как же! Честь! Двести душ, Петро, за тобой». «Мало». «А сколько бы ты хотел?» «Я, Павел, совхозом... Да что совхозом! Я районом мог бы, наверное, управлять.— Глушаков стукнул себя кулаком в грудь.—Столько я сил 106