Сибирские огни, 1982, № 9

10 В город я заявился лишь второго января. Удивительная картина: в квартире тарарам, будто затевалась дорога: узлы, коробки, свертки, чемоданы. Вот так раз! А я приехал выписываться из квартиры. А На­ талья, видимо, намерена съехать. Как и в прошлый приезд, лег вздремнуть да увлекся. Наталья меня разбудила, выказывая недовольство: «Слушай, что с тобой? Ты приезжаешь сюда спать — обидно. Я мо­ лодая, ты учти...» Выслушав, я зевнул, потянулся и сказал, что в сельском хозяйстве иначе нельзя —урабаткваемся. «Ага... Особенно ты урабатываешься,—она улыбалась, все прос­ тившая мне.—Ждала, ждала. Раньше не мог, слушай, приехать? Лад­ но, не объясняй, все уже поняла. Поздравляю... Живи уж». «Ну а вы? Что за камера хранения? —чтобы отвести Наталью от горькой темы, я обвел руками свертки, коробки, узлы: —Съезжать на­ думала? А куда?» «Это потом, Павел, потом»,—сказала она рассеянно. Странное дело, весь вечер я преисполнен был легкости и благодар­ ности к этой женщине, словно были мужем и женой, жили много и не­ трудно, но вот расстаемся и ничего не должны, ничего не делим —рас­ кованность. Наталья выставила тарелки, в темпе ужинали. «А вот это,—она достала из холодильника шампанское,—это нам с тобой на вечер!..» «Как? —я изобразил-удивление.—Разве уже не вечер?» «Вечер, вечер...—она подтвердила мое подозрение.—Хочу сказать, Павел ты мой Максимович, что простимся с тобой, как... Ну, как взрос­ лые люди, слушай...» «А это по-христиански?» «Вот-вот, самое то и есть...» На мой вопрос: а где ее дети, Наталья спокойно ответила, что на се­ годняшнюю ночь их забрал отец, да и вообще они вчера порешили сой­ тись, ТО есть опять через перегородку, но крыша одна, общая. Ему пригрозили два года лечения, он малость приутих, пьет тайно. Она же покумекала, покумекала: перейти в развалюху —быстрей квартиру да­ дут, чем если жить здесь: ага, скажут, ты с газом да с горячей водой можешь и потерпеть. «Я и дала телеграмму,—призналась Наталья.—Непонятно, что с мебелью. Мы же ею пользовались! Ну и проститься хотела, это само собой!..» «Какая там мебель? Все забирай, мне даже приятно будет!.. А на­ счет проститься... Муж-то знает, что ты со мною?..» «А-а, знает, знает... Слушай, какое ему дело?» «Нет, тут что-то не так». Наталья махнула рукой, потом засучила рукава сиреневой кофты и принялась творить прощальный ужин. Я как лежал, так и продолжал лежать на диване. Была отличная слышимость, и, опуская некоторые подробности, я рассказал Наталье про гулянье у Петра. Иногда она что-нибудь уточняла, тогда просовывала из кухни жаркое лицо, слуша­ ла, кивала. : Яисмолчал, что Ульяна, провожая в город, намекнула: «Не задер­ живайся, ладно. Обернись за денечек!..» Не стал распространяться что ночью внес Ульяну в дом на руках, а потом люди увидели, когда вышел от нее утром, и что до вечера я провалялся дома, прикидываясь больным. ак я провел все первое января, а Холоньковы с утра догуливали в прежней компании. Когда же стемнело, пришел дядя Саша: собирайся давай а следом и Глушаков. Я сконфузился, бормотал, что смотреть не могу на вино, тошнит и возле сердца покалывает. Петр слушал, слушал, 98