Сибирские огни, 1982, № 8

— Надо угощать гостя, а?.. — Надо, надо,—согласилась та и засеменила из беседки к дому. Участковый вздохнул. — Как жизнь, Геворк Тигранович? — Как зебра, Сергей Акимович. Бело-черными полосками. Послед­ ний сезон в пансионате дорабатываю. Ухожу на заслуженный отдых. Еще три года назад его заработал. Надоело, понимаешь, заведовать хозяйством. Одно надо, другое надо, третье надо. Бросаю все к старой бабушке! За садом буду ухаживать, фруктами стану торговать. — Не усидишь ведь дома. — Усижу, дорогойі —Алексанян сверкнул в улыбке белыми зуба­ ми.— Говори прямо, Сергей Акимович, чего появился? По делу пришел или душевно поговорить со стариками, стакан вина выпить? Порохов носовым платком промокнул лоб. — Мимо проходил. Вижу, Сильвия Оганесовна сливы собирает. Передохнуть присел. О прошлогоднем госте с ней разговорились... — .О госте? О каком? — Об Александре Васильевиче Головчанском. — Э-э-э! Хороший человек, веселый! Скоро опять приедет. — Я слышал, что он уже ,у тебя. — Откуда такой слух? — Да, говорят, телеграмму он из Николаевки жене отбил, что до­ летел сюда благополучно. Алексанян поднес к губам палец: — По секрету: телеграмму я отправлял. Понимаешь, письмо Алек­ сандр Васильевич прислал. Вместе с письмом готовая телеграмма, на синей бумаге написанная... Участковый опять приложил носовой платок ко лбу. Равнодушно сказал: — Обманываешь, Геворк Тигранович. — Сергей Акимович! —воскликнул Алексанян,—Зачем порядоч­ ному человеку обманывать старого друга?.. Я принесу тебе конверт с письмом! — Неси. Алексанян вскочил со скамейки, порывисто вышел из беседки и через несколько минут вернулся с распечатанным почтовым конвертом. Подавая его участковому, обиженно сказал,., — Читай, если на слово не веришь.., Участковый вздохнул и неторопливо вытащил из конверта исписан­ ный с одной стороны тетрадный листок. Беззвучно шевеля губами, принялся читать: «Родной мой Геворк Тигранович! Путевку в пансионат получил, но приеду на недельку позднее. К этому письму прилагаю написанную те­ леграмму. Отнеси, пожалуйста, ее в Николаевке на почту вечером 1-го сентября, в субботу. Не спутай число и время —вечером! Это надо, что­ бы не беспокоились домашние, так. как я на несколько дней хочу вместо Крыма заглянуть в другое место. Будь другом, выполни мою просьбу, не подведи. В долгу не останусь. Приеду опять с Лапушкой. Она тоже низко кланяется Вам», Письмо было подписано размашистым длинным росчерком, начи­ навшимся буквами «Гол...» Порохов пристально оглядел листок со всех сторон, словно хотел обнаружить на нем что-то тайное. Подняв на Алексаняна уставшие глаза, спросил: — «Лапушка» кто? — Красивая молодая женщина. Жена. — Какого цвета? — Приезжала светлая, уехала загоревшая. — Волосы, глаза какие? — Красивые волосы, белые. Глаза?.. Глаза, дорогой, не помню. Вечерами встречались, после работы. Они, понимаешь, во времянке жи­ 78