Сибирские огни, 1982, № 8

Где-то совсем рядом с треском ударил и раскатился сухой гром, дождь припустил сильней, громко и часто застучал по железной крыше автобуса. Намокшая рубаха льнула к лопаткам, холодные дождевые капли текли по морщинистому лицу Матвеича. /— Пошли в избу,—спохватился старик и, горбясь, открыл ворот­ ца.—Чего там в Сосновке делать? Весь народ оттель поуехал. — Места попроведаю, родина все-таки... Поднявшись по широким ступеням крыльца, Матвеич зажал в прит­ воре двери' каблук, упершись в косяк рукой, вытянул из голенища са­ пога обернутую портянкой ногу, затем так же, чтббы не сгибаться, разул вторую и босой прошел в комнату. Григорий, сняв у порога туфли, присел к столу возле окна. — А я утром в Томск прилетел, до Пудина билет в аэропорту только на завтрашний день достал, думаю—чем в городе болтаться, давай к отцу съезжу,—с деланным безразличием сказал он, разглядывая свет­ лую от известки комнату, низкий диван, ковер на стене...—Автобус ходит, билет к тебе —девяносто копеек, не разорюсь... Вообще-то я не думал, что ты меня узнаешь. — Признал... На мать шибко походишь —глаза, брови ейные... Где живешь-то? , , — В Краснодаре. — Далеко забрался. Семья есть? — Само по себе. — Мать живая? . — Жива, с нами вместе... А ты все с этой... С теткой Таисьей? — С ней., Матвеич посовался по избе, заглянул за перегородку на кухню: — Пошла, видно, куда-то. К Серафиме, либо еще к кому... Придет, обедать будем. — Я пообедал перед тем, как к тебе ехать,—сказал Григорий. Открыв узкую дверку'желто-рябого шифоньера, Матвеич стал ис­ кать, во что переодеться, и на Григория пахнуло сладковатым запахом нафталина. — Как же ты мой адрест узнал? —спросил старик,, заправляя в брюки еще необмятую рубаху. — Чего узнавать? Мамка знает, в какую ты деревню уехал. Матвеич долго застегивал толстыми пальцами пуговицу на воротни­ ке, управившись, сел к столу, передвинул пепельницу —глиняный баш­ мачок с отбитым краем. — Когда бы и написал отцу... — Зачем? — Родня все ж таки. — Мальчишкой был не нужен, а теперь зачем? Кто-то открыл с улицы дверь в сени, и стало слышно, как льется в бочку дождевая вода. Отворилась избяная дверь, вошла Таисья, жена Матвеича, худая, черноглазая, на пятнадцать лет моложе мужа. Вопро­ сительно глянула с порога на постороннего. — Гость к нам,—смутился Матвеич.—Не признаешь, поди... Григо­ рий это. Почерневшей от загара рукой Таисья медленно стянула с головы мокрый платок. — Здравствуй, Гриша... Где же мне теперь его узнать? Сапоги хоть бы свои вымыл,—повернулась она к мужу.—Сколько было грязи, вся в сенях. . Взяв с печи эмалированную кастрюлю, она молча прошла обратно за дверь. «Встретилась бы где-нибудь на улице, ни за что бы не узнал,—поду­ мал Григорий.—Постарела...» Вспомнил, как давным-давно безлунным осенним вечером, вырядив­ шись в вывернутую лоскутную шубенку, прятался за дровами у Таись­ иной избы, вспомнил, как вышел тогда на двор по нужде отец, и он боял­ 58