Сибирские огни, 1982, № 8

сердце! —Она прижалась ко мне, уткнула голову в плечо.—Какая ж ты зараза, слушай, что со мной жить не схотел! Ну поездий, поездий, помо­ тайся! Ведь и вернешься, как пить дать». Мы наполнили рюмки, помолчали. «Павел! — Смотрела она строго.—Не спрашиваю, куда едешь! Одно прошу: не сломай себе шею. Дороги нынче, слушай, такие обманчивые». Она мучительно морщилась, поддевала вилкой салат. «Ответь честно,—сказала, отдышавшись,—мне на тебя можно на­ деяться? Ты понял, о чем я?..» Мы столкнулись глазами, я отвернулся. Немного поели, еще чуть выпили. Потом выключили свет и в темно­ те, по ее просьбе, танцевали «Осеннее танго». На старой пластинке игла спотыкалась и шипела. Наталья блестела влажными глазами, когда ока­ зывалась лицом к окну, зеленому от рекламы, и тогда я почти любил ее простое лицо с сетками морщинок в уголках глаз. Еще мы стояли у ок­ нами наше молчание было легким. Запрокинув лицо к потолку, я потяги­ вал сигарету, пускал вверх кольца сизого дыма, и вспоминал, и никак не мог вспомнить внешность женщины, которая растерянно вытирала полотенцем сухие руки, а потом доставала за зеркалом конверт «авиа» Я думал, что время, увы, не все лечит. Осадок злой ночи полустанка, как я ни храбрюсь, свеж и цепок, и так все близко, словно произошло не два с. половиной года назад, а, скажем, вчера или позавчера. Утром я поехал в Боровики. 5 Я хотел сразу и явиться в Боровики, но в автобусе разговорился с мужиком, который, подсказал мне доехать в Малахово, это центр совхо­ за, там отдел кадров, там директор товарищ Плиско —они и дадут на­ правление на работу. Хорошо! Раз нельзя без этого, значит, нельзя: еду в Малахово. С удовольствием прошел главной улицей села, наполовину из кирпичных и блочных домов, дотошно осмотрел магазины, схожие с городскими, а отобедать мне советовали в рабочей столовой. Я выбрал столик у окна, тогда еще не затенял его вислоухий фикус, и принялся за котлету разме­ ром в ладонь мужика, а цена котлете всего-то двадцать три копейки, так что, уминая ее, я подумал: мужик здесь должен чувствовать себя в силе.. Настроение у меня было воинственное, когда я вышел на крыльцо столовой и с вызовом посмотрел в сторону конторы: даешь Паше путевку в жизнь! Зашел в узел связи и, поколебавшись, дал очень улыбчивую телеграмму Наталье. В кабинете директора я был поначалу скован. Этот Любим Виталье­ вич Плиско, остролицый, с копной седоватых волос, оглядел меня с вы­ ражением егеря, напавшего на след браконьера: допрыгался! Я про него узнал, что в этих краях и он новый, что в чине подполковника он вышел в отставку и вот пятый год вершит делами совхоза. Чтобы придать раз­ говору тепло доверительности, я рискнул вслед за рукопожатием спро­ сить: «Пасеку держите?!» Директор откинулся в кресле, поднял брови: к чему это? «Знал одного майора,— сказал я беспечно, усаживаясь,— он мечтал выйти в отставку, и сразу пасеку завести». «А-а, вон что! —улыбнулся директор. Он выпрямился в кресле, как в седле, глаза заблестели. Вот мы такие есть, люди: тронь нашу люби­ мую струнку —дрогнем, отзовемся. Директор втайне гордился своим по-, гонным прошлым. Я попал в точку.—Думаете, я не мечтал? Сад с чере­ мухой и ранетками, пасека, заводь реки...» «Крыжовник!..» «Ну это здесь не приживется.—Директор смотрел на меня с симпа­ тией и любопытством.—Собственно, вы по какому вопросу?» 41