Сибирские огни, 1982, № 8

За столом мне отвели место, которое Наталья называла «красным». Оказалось, в многодетной семье, что ее вырастила, на красное место — лицом к двери —всегда усаживали хозяина, чтобы он первым мог видеть гостя, без стука вошедшего в дом. «Слов нет, это красивый обычай»,— думал я. Ребята сидели спиной к печке, у них были розовые лица и оттаяв­ шие глаза, оба попеременно зевали. Наталья успела подкрасить губы и подсинить глаза, и никак не сходился на ее груди тяжелый халат, она то и дело запахивалась. Дрова в печи давно сгорели. .Раскаленная плита курилась синеватым дымком, и Наталья начерпала из бочки в ведро во­ ду, и ведро поставила на плиту. «Жалко,—объяснила,—даром пропадает жар». «Так рсегда,—строго заметил Митька.—К утру вода выстынет, за­ чем ее зря греть?..» ' «Ну так хоть что-то пусть греется,—стала она оправдываться.— А что жару так-то... пропадать...» Наталья прощалась со мной за воротами. Мороз был с ветерком, ко­ торый рвал дымок от припозднившихся труб и прижимал книзу, оттого мороз пахнул горелым. Улицу наполовину снесли, но Наталье и в этом не было везения: сносить стали улицу с другого конца и ставили не па­ нельные, которые—раз и готово! —а кирпичные дома, и я, каменщик, знал, как это долго. «Ну вот, что же ты на ночь глядя? —посетовала Наталья.—Лад­ но, ладно! Молчу...—Она оглянулась на теплый квадратик окна, за кото­ рым виднелось лицо младшего из сыновей.—Ишь, стерегут! —Улыбну­ лась.—Уже и не хозяйка себе. А ведь дальше —хуже... Эй, только не вздумай сказать, что жалеешь меня. По глазам вижу, скажешь. Но учти, не поі ю». « ілею». «Ну и дурак,-—она была серьезной.—Я с двумя детьми и в халупе, слушай, веселей живу, чем ты один и в удобствах. Что? Будешь спо­ рить? —Она опять оглянулась и погрозила кулаком, младший тотчас ис­ чез.—А если начистоту, Павел, худо мне. Сойдусь я, наверно». «С кем сойдешься?.. А-а, с желтолицым соседом?» «Все ж запах мужика будет в доме! —Она будто развеселилась.— Закатим свадьбу, а ты придешь, слушай, и скажешь: горько. Ну, ладно, ладно!.. А ты что ж никого ночевать не водишь, а? Али нет желающих?..» «Вот черт! Я тебя жалею, а ты меня... Интересно...» Договорить она помешала: в темноте наплыли ее глаза, и руки были горячи, и губы. Она оттолкнула меня и ушла. От Ульяны пришла поздравительная открытка. Текст, почти официальный, охолаживал мою радость: здоровья, успе­ хов, счастья —такая, если разобраться, нудь. Даже баба Лера, почти не­ чаянно прочитавшая эту открытку, оттопырила губы: м-да. «Но обратите внимание на чернила!» —просил я. «А что?.. Пожелания синие, адрес зачем-то красный». «То-то и оно!..» «Стойте, стойте! —заволновалась баба Лера.—Боровики?.. Та ку вас там женщина, Павел Максимович!? Кто ж такая?..» Я прижал палец к губам. С этого дня я твердо решил: поеду на временную работу в Боровики, как начинающий художник, собирать эскизы для сельского полотна. По­ верят, не поверят —это не важно. Наталья с детьми пускай занимают мою квартиру. В конце концов для меня невеликая жертва, мне только двадцать пять, я выхлопочу не одну квартиру, а Наталья не одну зиму прокукует, пока ее дом снесут. Баба Лера, взявшаяся все провернуть, задумалась. <Какой-то вы христосик, Павел Максимович. Где тут ваша выгода? 39