Сибирские огни, 1982, № 8

Вот и шел, словно нес себя, как стеклянный. Потеряв из виду попутчиц, я затревожился и припустил, а дорога просто нырнула в ложбину, и женщины оказались далеко внизу. Отсюда был обзор километров на двадцать, и деревня смотрелась сразу вся, притулившаяся к подножию круглой горы. Я вспомнил добро­ го майора, который нам с Федором признавался, смеясь, что вот выйдет в отставку и поставит улья на своей пасеке в две шеренги. Так и Борови­ ки эти легли, в две шеренги домов, а позади, как подшитые к домам, чер­ ные лоскуты огородов, а за ними и сосновый лес. Я вспоминал по расска­ зам Федора, что от ближнего края улицы речушка отталкивается и уходит огибать гору, и долго ее нет, а возникает у дальнего края улицы: крутую петлю делает за горой. Летом по ней сплавлялись туристы, чаще стихийные. Они прибивали плоты под кручей, чтобы прикупить молока парного, интересовались: как называется деревня. Им, надоедливым, про петлю реки не говорили, и они отважно пускались вдаль, вместо то­ го, чтобы посуху за десять минут перетащить плот и этим сэкономить полсуток. И посмеивались деревенские, когда те же туристы подчаливали с другого конца и, хоть убей, никак не верили, что это опять Боровики... В недальные годы речушка полно держалась в берегах, выносила мо­ левой сплав леса, а здесь орудовали два передовых леспромхоза и один мехлесхоз —они взяли свое. Теперь один лесопункт хозяйничает. И на­ много опрятней стало в лесу, и тишь царит на смятых берегах, но речка, оказавшаяся без дела, на глазах омелела, и даже там, где билась стрем­ нина, вытащились ото дна лоскуточки земли. Вытащились они, стряхнули остатки воды и 'обиходили себя: мелкой травою подернулись и совсем теперь в островки обратились, в острова. И кажется, мрачно шутил Фе­ дор, что в одно прекрасное утро пойдет речонка огинать гору и не воро­ тится, стечет останней водицей в синий край нерасчатой тайги. Стоял я и смутно угадывал по рассказам Федора магазин, контору отделения, а еще дальше —дом-пятистенок, доставшийся Федору от ро­ дителей, потому что женился он раньше старшего брата Петра. Под шатким мостиком я отскреб грязь с ботинок и, выбирая путь тверже, вступил на безлюдную улицу. Первой на пути мне попалась женщина, толстая, не понять возраста, в пуховом платке крест-накрест. Она скользнула по мне безразличными усталыми глазами, но, узнав, что ищу дом Федора Глушакова, смотреть стала внимательней и указала: вон дом покойного Федора, а еще через два дома живет Петр Иванович, брат его. Я шел и оглядывался, женщина смотрела вслед. Где-то я еще колебался, правильно ли делаю, что еду, когда дремал в электричке, когда знакомился с Боровиками, но, узнав совершенно точно, что Федора нет в живых, я пристыдил себя: будь мужчиной, иди. Невысокий, вытянутый к огороду, а не как соседние, что выставились к дороге боком, дом Глушаковых понравился. Он не выглядел хмурым: голубые ставни, белый тюль на окнах, а на подоконниках цветы. Я при­ открыл нескрипнувшую калитку, цепко оглядел вид двора, а входить медлил. Большая желтая собака, звякнув цепью, нехотя встала, качну­ лась со сна, гавкнула. Настежь были открыты двери бревенчатого сарая, а в середине двора, усыпанного щепками, лежала сплюснутая ель с ос­ татками новогодних украшений: вытаяла из-под снега. «Мужиком здесь не пахнет»,—решил я и почувствовал себя более уверенно. Собака, едва я только ступил к доскам настила, чтобы идти к крыль­ цу, разбежалась и взвизгнула, придушив глотку ошейником. Я вспомнил, меня иногда Федор обзывал кличкой Жучок, а вспом­ нив, негромко окликнул псину: «Жучок!» Она недоверчиво шевельнула хвостом, а потом и легла, вытянув пе­ ред собой лапы... Запнувшись в темных сенях, я всем телом повалился вперед, но ус­ пел выбросить руки и уперся в дверь. Потом и не вспомнил: левой ли, 30