Сибирские огни, 1982, № 8

тайского края, вплоть до проблем воспитан ния детей и новинок женской моды. — Порой передвижки уже не хватает, и люди идут в библиотеку за подкреплением. Но, надо правду сказать, мы не всегда и не всем можем помочь — то нужной книги нет на месте, то ее вообще не числится в фонде. Совхоз объединяет пять населенных пунк­ тов, и в них, кроме постоянных передви­ жек, создаются временные — на севе, убор­ ке, на выпасах, сенокосах. Как ни заняты там люди, а часок-другой на книжку выкра­ ивают, если она интересная. Село книголюбов В городах мы привыкли называть книго­ любами, как правило, граждан, собираю­ щих, книги для личной библиотеки, в лич­ ную собственность, для личного пользова­ ния. Факты открытия личных библиотек для широкого пользования пока что на­ столько редки, что об их общественном зна­ чении речи быть не может. И выходит, что урбанизированный книголюб относится к предмету своей, страсти далеко не -беско­ рыстно. Он ищет в нем и источник знаний, и предмет надежного помещения капитала, да еще и с перспективой роста... Верхом бескорыстия'тут можно считать приобрете­ ние книг для украшения интерьера. Любо­ пытно: что-то не доводилось слышать, что­ бы организации этого общества требовали каких-либо привилегий на получение книг в библиотеках, зато в магазинах, особенно подписных изданий, они в числе первых (хотя и официально не признаваемых) пре­ тендентов. Чтобы не выглядеть совсем уж оторванным от библиотек, упомянутое об­ щество присоединяет свою фирменную мар­ ку к афишам «издавна проводимых библио­ течных читательских конференций, встречам с писателями и другим мероприятиям библиотек. Если мы в чем-то и сгустили краски, то от основного упрека не уйти — книголюб в городском понимании — это че­ ловек, любящий собственную книгу, а не библиотечную. И этим сказано главное. Эти мысли возникли после того, как Люд­ мила Александровна, говоря о читателях своей библиотеки, называла их не иначе как «мои книголюбы». — Населения у нас около тысячи двухсот человек, а на абонементе без малого восемь­ сот книголюбов. (Позже я спросил: «Почему вы всех чи­ тателей называете книголюбами?» Она изу­ милась: «А разве тот, кто не любит книгу, пойдет в библиотеку?»). — Неужели так много? — По нормативам полагалось бы иметь на обслуживании пятьсот человек, но у нас этот план перекрыт в полтора с лишним раза. С одной стороны, вроде бы хорошо, нас хвалят за массовость, а с другой...— Она замялась.—С другой — фонды. Четыре тысячи девятьсот тридцать пять томов и то­ миков, то есть экземпляров. Вообще ре гус­ то, а если сказать о пропорциях между спе­ циальной, художественной и прочей, то сов­ сем не то, что бы хотелось иметь, и не то, что полагается. Меня, конечно, радует оби­ лие сельскохозяйственной литературы. Ее . у нас много, и она хорошо пополняется но­ винками. А вот художественной мало. О но­ 128 вых произведениях узнаем из «Книжного обозрения» да по телевидению смотрим кра­ сивые обложки... — Бибколлектор не выделяет? — Не в этом дело. Совхоз наш все еще не богатый, и рабочком может выделять на приобретение литературы всего двести руб­ лей в год. Вот по такой одежке и протя­ гиваем ножки. Нажимаем на «толстые» журналы. Выписываем «Новый мир», «Звез­ ду», «Знамя», «Октябрь», «Молодую гвар­ дию», «Неву», «Юность»... — А «Сибирские огни»? — Обязательно! Прошлый год как-то просчиталась в лимите, и мне в бюджетной подписке на них отказали. Что делать? Кни­ голюбы-го мои не простят. Выписала за свой счет. — С пристрастием относитесь к литера­ турному тезке вашего совхоза? — Как сказать... Сколько себя помню, этот журнал видела и в библиотеке, и в школе, и дома у подружек, !и у Екатерины Исаковны Шпагиной — старейшей ново- маношринской учительницы, а теперь еще и историка села на общественных началах. (Первое, что мне бросилось в глаза, ког­ да на другой день я вошел в дом Шпагиных, был огромный книжный шкаф, добрую треть которого занимали годовые комплек­ ты «Сибирских огней»). Все-таки точил меня этот червячок: отку­ да она пошла и существует ли на самом де­ ле какая-нибудь связь между известными си­ бирскими огчелюбами и новоманошкински- ми — не по названию, а по содержанию, по существу. Временами эта мысль пропадала, но Пальшина то и дело возвращала меня к ней. — Вы не удивляйтесь, в каком состоянии у нас книги, особенно .художественные. Чи­ ним, реставрируем, как можем. А списывать рука не поднимается — замены нет и пока не предвидится. И не потому, что читатели небрежно с книгами обращаются — от вре­ мени и обращения состарились... В ее тоне мне слышалось отнюдь не со­ жаление, а гордое удовлетворение и даже тихая «радость. Конечно, книгу надо беречь, в том числе и библиотечную. Но как бе­ речь? Лучший способ — не трогать ее с полки, никому не давать. Так и берегут ее владельцы личных собраний. А библиотека­ ри? Настоящие подвижники-пропагандисты, проводники литературы в народные мас­ сы, такие, как Людмила Пальшина, они смотрят на судьбу книги совсем по-иному. «Зачитанная до дыр», умирающая библи­ отечная книга видится им солдатом, выпол­ нившим с честью и до конца свой великий долг! Когда речь зашла о произведениях си­ бирских писателей в фонде библиотеки, Людмила Александровна горестно вздох­ нула: — Многих мы знаем только по журналу «Сибирские огни». Коптелова одна книга — «Возгорится пламя». Несколько экземпля­ ров Залыгина. А вот Шалагинова, Черненка, которых часто спрашивают, да и многих других, совсем нет. «Встреча с чудом» Лав­ рова — совсем доходяга. Ее молодежь чи­ тает... «Я с первого взгляда узнаю настоящего библиофила по тому, как он дотрагивается до книги»,— писал Анатоль Франс в своих