Сибирские огни, 1982, № 8

он наступит ли, трап державных дремучий плен! Чтобы запросто, невесомости чуя власть, с луга влажного в небо ласковое упасть БАРАБА 1. Ночная степь В небе филин, в поле мерин > степь своим ершином мерит, ни шишиги, ни шиша, только дремлет ■ камышах деревенька Кармышак. Стынет лунная стезя на озерной глади. Стоязыкая Зюзя спкт под взвизги поросят в холе и прохладе. Воды озере Сартлан постелив под голову, сладко дышит Кармакла — вся в туман обволоклась, только крыши голые. Тишь. Лишь в поле мышь разгрызает корешок. Путь пуст. Звезд воз. До чего же хорошої Солонец, поносы росные, рямы с пятнами болот, гривы, колки, лес березовый и урман вдали встает. То ль Богота, то ль Богатиха, то ли Чад, то ли ЧаныІ Ой ты, степь моя покатая, голоса твои чудны. 2. Утро в Барабе Над щетиною рощ на востоке возник из гортани земли раскаленный язык. Он слизал в небесах молоко облаков и заре сентября задышалось легко: зоревые овсы, зоревые хлеба — в славе алой росы Бараба — Бараба.