Сибирские огни, 1982, № 8

«Ты меня зови, как все зовут, Натальей,—она, чуть жеманясь, протянула теплую руку.— Наталья —это солидно». «А меня Павлом,— назвался я.— Павел —это как, солидно?» «Ничего, нормально!—улыбнулась она.— Только Павлов у меня, слушай, не было. Ты — первый!..» По одну и другую руку, пока шли, все дома мне казались под луной схожими, прячась то в палисадниках за сугробами, То за мощным забором. К одному из них Наталья свернула с дороги, потянула меня за рукав. «Только тихо чтоб,—шептала она, ковыряясь в замке.—Дети спят, пускай себе спят...» «А где твой... хозяин?» «Муж, что ли?—уточнила она.—Муж объелся груш, ясно?.. Нету у меня, слушай, мужа. Вот ты смешной такой! Да была бы я замужем, ты мне на что тогда сдался?..Только уговор, Павел, не сердиться. После поймешь: я крутая до вашего брата». Она тесно прижалась ко мне, обхватила за плечи и глаза приблизи­ ла. Я аж поежился: такая зеленоглазая... ведьма зеленоглазая. Вся на­ ливная, крупная, с манерами бой-бабы — и я пропал. Но я еще сопро­ тивлялся. «А я женат»,—сказал для пущей важности. «Ну да?» «Давно женат!» «Побольше заливай,—улыбнулась, как маленькому.— Павел ты, Павел! Кого ты взялся дурить?.. Я ж не вчера родилась, милый ты мой. А у тебя все, все на лице прописано!..» Она потрепала меня по щеке. Она справилась наконец-то с замком, толкнула ногой тяжелую дверь, та даже не скрипнула. «Смотри сюда,—приказала Наталья.—Когда будешь приходить, а дверь на замке, то ключ вон где —смотри!» Я посмотрел, куда она указывала. «Уверена, что я еще приду?» «Это как пить дать, придешь,— светлела она задумчивым лицом.— Только тихо чтоб...» Мы зашли в дом. Было темно, пахло керосином и чем-то еще кис­ лым, я не мог понять чем; и только ночью, когда запросил пить, Наталья мне принесла в кружке, сказала — квас, а это была брага... Она растила двух сыновей, семи и пяти лет, а почему без отца ра­ стила, я не вдавался: нет мужика, и ладно. Я к ним с месяц, а может и меньше, похаживал, и все сильней привыкал к ней, а к мальчишкам подлизывался и, чтобы не вредничали, покупал им воздушные шарики. Вечерами, покуда не утолкнемся спать, забавлялись: я надувал шарики, а они прокалывали —ох, любили, черти, прокалывать! —да норовили так, чтобы лопнул шар на моих губах. Потом от смеха они катались по полу, а меня подмывало двинуть им по шеям, но, боясь Наталью, сносил забавы и еще льстиво посмеивался. Бывало, в стену стучал сосед, он кричал что-то, а было слышно: «ав-ав-ав!..» Наталья хватала чугунный утюг и долбила в ответ, отщепливая известку. «Тоже мне, деятель, — наговаривала она, войдя в раж,—настучишь на свою голову...» На мой вопрос: молод ли сосед? — Наталья уклончиво отвечала: в годах. Ласковым я был к Наталье. Был ровно теленок, которому без разни­ цы: у своего ли, у соседнего ли плетня бок почесать, лишь бы не отгоняли. Это уж после я стал маленько понимать женщин, у которых не сладилась личная жизнь, а тогда злился, что шаром покати было у Натальи в доме: ни мебели мало-мальской, ни посуды, ни тряпок. И сама она мне каза­ лась неряшливой. Я старался бывать у нее в безлюдное время. Приходил в темноте вечера, уходил в темноте утра. Ей же сочинял, что мучаюсь, боюсь сковырнуть ее репутацию. Да все-то она понимала, конечно... Все- 10