Сибирские огни, 1982, № 7

«И у него тоже»,—- опять подумала Александра Михайловна. Все- таки хорошо она сделала, не навязавшись ему с разговором о сыне. Тем более что ей нечем похвастать. Карелов взглянул на нее: — Ты знаешь, о чем я все думаю? Только не посчитай, что я силь­ но обиделся, злюсь... Ты вот говорила о праве человека принимать реше­ ние, связала с моими командами относительно строительства на Ягане. Может быть, ты и права. Звенья одной цепи, как говорится... В молодос­ ти я считал, что тот, кто командует, непременно должен быть лучше тех, кем он командует. Но в жизни-то так вовсе не всегда бывает. И зна­ ешь, что важно, когда тебе дали право командовать? Важно, как ты мыслишь. Случайно или закономерно. Как бы это ясней выразить... Важно, чтобы мысли питались знанием закономерностей, отражали их, а не забредали в голову случайно. А если ты руководствуешься случай­ ными мыслями, то тут и получается волюнтаризм. Кажется, я все свел к банальным истинам? — Я знаю, как опасно, когда человек начинает следовать за слу­ чайными мыслями, идеями, настроениями,— согласилась Александра Михайловна, подумав об Анатолии,—Но ты, Гера, по-моему, слишком рационалистичен. Важно не только ЗНАТЬ, но и ЧУВСТВОВАТЬ. И за себя, и за других. Понимаешь? — Ну, погоди, погоди! Я тебе сейчас о главном... Так вот. Что ка­ сается Ягана, тут я совершенно уверен. Как и вообще в вахтовом мето­ де. Он закономерен, естествен. Когда речь идет о Сибири, о Севере, вообще о труднодоступных местах. Сегодня он наиболее прогрессивный, необходимый метод. И он диктует свою логику, свою стратегию и так­ тику. Карелов вдруг замолчал. Он поглаживал стакан большими, силь­ ными пальцами. Смотрел перед собой нахмурясь. Он не забыл, не от­ бросил все, что говорила Александра Михайловна о работе, о вахте, о дорогах, об отсыпке оснований, оборудовании... Он все приводил в по­ рядок, расставлял по местам. Мысленно. Становилось ясно, что надо еще предпринять. Завтра это будет известно по его распоряжениям, по письменному приказу. Его решения образуют такую цепочку причинно-следственных связей, которая уже через несколько дней, тем более спустя месяцы, сделает невозможным то, что случится завтра. Уже не будет злополуч­ ного объезда перед хлипким мостком. Не будет самодельного бензово­ за с неоткрывающейся правой дверцей. Не надо будет шоферам мотать­ ся между Яганом и Октябренком, чтобы переночевать в человеческих условиях, потому что он снимет собственные свои запреты на строитель­ ство нескольких объектов, чрезвычайно важных, для работающих на Ягане... Многое, многое изменит Карелов своими распоряжениями, сво­ ей властью, той материальной, технической помощью, которая придет тоже по его "указанию. Но это случится позже завтрашнего дня. И когда он станет искать в жестокости случая хоть каплю необхо­ димости, то вспомнит эти свои распоряжения и приказы, которые, поя: вившись раньше, могли бы предотвратить взрыв. Тогда он вновь все переживет и перетерпит от начала до конца. Он погрузится в такую страшную, безысходную тоску, что она, кажется, убьет его способность не только мыслить и чувствовать, но даже ощущать самое простое: тепло, холод, боль, голод, жажду. В такие часы и дни человек способен не торопясь, хладнокровно выбрать способ самоуничтожения и с облег­ чением осуществить его. Чтобы убить слепую, невыносимую тоску... А сейчас он думал о делах, забыв на несколько минут о сидящей тут же, рядом, Саше. Она напомнила о себе. — А? Да! Я задержусь на несколько дней. Ты не сердись! Я в тебя верю. Просто у меня больше возможностей. Хочу помочь. Запустим ма­ шину на новую скорость, и я улечу... — Я рада! Поживи с нами...— сказала она. 58