Сибирские огни, 1982, № 7

Ле болото, скрытое сейчас голубовато-серыми на рассвете снегами. Пока­ залось солнце—красно-желтое. Узкое темное облачко пересекало его. Это напоминало дорожный знак — «Въезд воспрещен». «Кирпич», как говорят водители. Странная эта мысль о солнце, как о запрещающем дорожном знаке, вновь напомнила Александре Михайловне о ее тревогах. О страхе перед встречей с Кареловым и все еще непреодоленной неуверенности, правиль­ но или нет поступила, приняв предложение стать начальником только что созданного нефтегазодобывающего управления «Яганнефть». Ей бы о пенсионном отдыхе подумать, а она в начальники! На новое место, где все — с нуля. Она же уже старуха! Да, да — старая баба со слабеющим сердцем, и взвалила на плечи новую тяжелую ношу. Не легкомыслен­ но ли? И вообще, что с ней случилось? Столько лет сознательно убегать от Карелова, всеми силами стараться не попасть в подведомственное ему предприятие, чтобы не столкнуться, не оказаться лицом к лицу, и вдруг переехать из другой области, чтобы принять управление, наверняка зная, что уж теперь встреча с Кареловым неизбежна! Неужели она достигла некоего возрастного предела, за которым вся прошедшая жизнь остается за чертой и больше не властвует над сегодняшней, остается уделом вос­ поминаний? Но тогда бы она так не волновалась. Ведь ее страх и жела­ ние встречи с Кареловым вызваны не только тем, что он самое теперь ее высокое начальство и может устроить экзамен: состоятельна ли она в новой должности! Вовсе нет! Значит, во всем ее состоянии проявляется и другое. Карелов был в начале ее жизни. В ее дечоночьи годы. В снах наяву. Пусть же он будет и теперь. Поздней осенью... как говорят об этом поэты. Господи! Да просто в старости! По диалектической спирали — возвращение к прошлому на новом витке. Вертолет поднялся выше, и -лес внизу стал походить на сильно тро­ нутую сединой, давно небритую щетину на подбородке. Да! Она же думала только о себе! А Карелов? Он же старше ее. Не­ ужели старик? Неуверен в движениях?.. Нет, нет! К черту! Что за идиот­ ские мысли! Разве она себя считает развалиной? Она еще выдерживает приличные нагрузки. Вот и сегодня весь день будет в полетах-перелетах, в хождениях, коротких заседаниях, лазании по буровым, по строящимся общежитиям, по вагончикам, и она ни от кого не отстанет, не задохнется в бессилии, будет как все. А вечером примет ванну, напьется чаю и опять как огурчик. И об этом ли сейчас думать? Нашла времяі Дела — вот главное. В прошлом году буровики завалили план. Шестьдесят шесть процентов годового задания! Такого еще не бывало. Не было фронта работ. Приро­ да подвела. Все лето стояла высокая вода. Обь-матушка разлилась океа­ ном. Обнялась голубым объятьем со всеми своими сестрами и братьями, малыми детьми и дальними родственниками. С высоты вертолета гля­ нешь— вода и вода с малыми пятнами суши. Буровые в воде, поселки в воде, приткнуться негде. Все же работали. Отчаянно работали многие сотни людей. Они и дали эти шестьдесят шесть процентов. Сколько смог­ ли. Потому что были и такие, что не выдержали наводнения, великой этой мокрети и, плюнув" в сердцах на Яганское болото, подались в более ласковые края. Все зависит от людей, и азбучная эта истина часто от­ крывается нам словно бы впервые. Вот и семинар буровых мастеров, его тема —о социально-бытовом обеспечении в вахтовых поселках — сегодня совсем не случайны. Она ждала, когда покажется факел первого Яганского месторожде­ ния. Теперь это место называется — куст номер семнадцать. Сколько до­ велось ей видеть таких огней над тайгой, над болотами, на Самотлоре, и всякий раз что-то вздрагивало у нее в груди, как только показывался вдали этот ярко-красный, призывно колыхающийся на ветру огонь. И вот он под ними. На семнадцатом кусте (они все говорят: «на кусту») пробыли недол­ го. Александре Михайловне было интересно, что говорят другие, са'ма-то 3 Сибирские огни № 7 33