Сибирские огни, 1982, № 7

— Старьевщики еще как-то по-своему кричали,— вспомнил папа.— Или вот еще, ночные сторожа с колотушками ходили... — Ну, это уж совсем древность! — заметила мама. — Но я-то помню! И больше уж такого не услышишь в городе... И как пилят дрова и колют их колуном... И как бренчат ведрами у во­ докачки..- Оля так сильно почувствовала папины слова, что с надеждой поду­ мала: все эти старые звуки еще не ушли совсем, они еще, наверное, жи­ вут где-то, но когда-нибудь исчезнут совсем, останется лишь память. Надолго ли? И нужно ли ее хранить вечно? Имеет ли она хоть какое- нибудь существенное значение для всеобщей взаимосвязи?.. Как много всего такого, в чем надо разобраться!.. Свидетели Он так и представился: я —Пашка Корчуганов. Был он невысок, кудряв, курнос, на нем был пропахший нафталином и одеколоном, довоенного покроя, синий бостоновый костюм с заправлен­ ными в хромовые сапоги брюками, сиреневая рубашка с расстегнутым воротником, выпущенным на пиджак. Если взглянуть мельком — парень как парень, совсем молодой, белозубый, светлоглазый и светловолосый. А приглядевшись, заметишь под глазами ранние морщины. Да вот еще, походочка — мелкими шажками... Она и смешила и пугала Зинаиду. Ей тогда еще и восемнадцати не исполнилось. Она заканчивала учени­ ческий стаж на швейной фабрике, жила в общежитии и только третий раз пришла на танцы в так называемый межсоюзный клуб, что стоял рядом с фабрикой. Пришла и сразу увидела Пашку Корчуганова, обхо­ дящего своей мелкой походочкой танцевальный зал, будто проводящего смотр собравшимся здесь девчонкам. Зинаида тотчас, едва его увидев, поняла, что он выберет ее. Она сама удивилась таким мыслям, но точно знала, что этот непохожий на других парень остановится возле нее. Так и получилось. — Здрасьте! Я— Пашка Корчуганов. Позвольте узнать ваше имя. — Зина. Ну и ручища у него была! У такого малорослого, а как лопата. В за­ каменевших мозолях. — Так, может быть... не откажете... На вальс?.. И тут Зинаида заметила, что у него на лбу выступила испарина, и поняла, что он волнуется, и вообще ничего страшного. Он ей удивительно подошел под рост. Глаза на одном уровне. Она поняла, почему он волновался: он или не умел, или почему-то разучился танцевать. Держал он ее крепко, хорошо, а вот ногами выделывал что-то совсем неподходящее. Наверное, это было невероятно трудно. Но он все выдержал до конца вечера, Зинаиду от себя не отпустил. Получил на ве­ шалке ее старенькое пальтишко, сам оделся в длинное пальто синего дра­ па, натянул кепочку-пятиклинку с пуговкой, белый узкий длинный шел­ ковый шарф, а на хромовые сапоги новенькие-калоши. Провожая ее до общежития, а потом еще изрядное время покрутив­ шись по оттаивающим темным мартовским улицам, Пашка выяснил ос­ новные события Зинаидиной биографии и рассказал с предельной откро­ венностью о себе. При этом он сразу же перешел на «ты». — Зиночка, красавица, сколько тебе лет? — Восемнадцать,— прибавила несколько месяцев Зинаида. Какая молоденькая! Но вполне подходяще. Мне двадцать девять. Ничего? Ведь не старик? Лет через двадцать никакой разницы не будет... Зинаида не знала, что ответить. Не хотелось сразу его обижать, хо­ тя двадцать девять лет представлялись ей возрастом немыслимо да­ леким. А Пашка говорил: й 23