Сибирские огни, 1982, № 7

такую неподвижность. В тайге вдруг зацвели огоньки Их приносили охапками вместе с красными и желтыми листьями, все не падавшими с осин и берез. От базы на Ягане, где поначалу развернулось такое бурное строи­ тельство, прерванное, как говорится, одним росчерком пера Карелова, до месторождения километров семьдесят. И был там участок, оставшийся от старых, военного времени вырубок, который всякий раз поражал Алек­ сандру Михайловну дикой красотой. Здесь давно поднялся лиственный лес с редкими пятнами молодых елей. А дорога — белая, совершенно белый песок. И вот эта светлая, мягкая лента, словно перенесенная сюда с какой-то безжизненной, пустынной планеты, тянется через прозрачные стены леса, бесконечно меняющего краски... Густо-зеленое, желтое, ярко- красное, бордовое, коричневое, фиолетовое, розово-палевое, лимонно­ золотое... Глаз уставал, изнемогал от этого изобилия красок, от непре­ рывно наплывающих волн света и, будто захлебнувшись в них, переста­ вал различать новые оттенки. И однажды на всю таежную неподвижность и разноцветность упал снег. Он падал всю ночь, без ветра, не уронив ни листка, ни хвоинки. Неожиданный снег. Но теперь, когда он так осторожно лег на землю, ка­ залось, что именно его и не хватало для завершения картины. Его голу­ боватая белизна стала естественным и необходимым фоном, объединив­ шим пестроту и разобщенность осенних красок в гармоничное целое. Как в живописном полотне. Как лейтмотив в музыке. Снег разоблачил наив­ ный обман задержавшейся осени. Время не стояло. Оно текло. Как все вокруг текло и разрушало поверхностную неподвижность. Снег выпал, но предчувствие неожиданности все-таки осталось. И потом Александра Михайловна все будет думать, что этой неожидан­ ностью и стал несчастный случай на дороге от Ягана до Октябренка... Из Нефтеграда передавало местное радио: «Из восьми скважин Оленьего месторождения получено свыше ста тысяч тонн нефти. Началась проходка серии эксплуатационных скважин буровой установкой на электроприводе ЭУК-3000. ...На десять дней раньше бригада мастера Николая Барышникова выполнила месячное задание, пробурив четыре тысячи метров горных пород. До конца месяца будет пройдено еще две тысячи метров». Радиосообщение было выслушано со вниманием. Даже поглощая гуляш (две порции в одной тарелке) в своей свежезамороженной сто­ ловке-вагончике, которая, надо сказать, все-таки стремится оттаять, хо­ тя до конца зимы ей это не удастся, обедающие прислушиваются к тому, что вещает радио. А вечерком они еще полистают газетку «Нефтяной ме­ ридиан». И поговорят. И насчет ЭУК-3000, и насчет Коли Барышникова. Так что в обеденный перерыв им радиосводку непременно подай. А вечером газетку. На вахте теперь это называется «информацией для размышления». А, как известно с древнейших времен, если человек не размышляет, то есть не мыслит, то и не существует как человек. Здорово, студент! — сказал Николай Малышев, подходя к По­ дольскому, который сам был в кабине самосвала, а ноги в унтах торча­ ли наружу. Анатолий утеплял кабину. Он добыл войлок, рваные одеяла и теперь все это прилаживал к дверцам, к задней стенке, потом еще и над головой собирался сделать такую же прокладку. Мечтал он также о двойных стеклах и намеревался подвести патрубок с выхлопными газами для подогрева аккумулятора. Иначе много не наработаешь. Посылают в Си­ бирь грузовички, на которых только в Крыму кататься. ' Значит, утепляемся, заключил Николай, не услышавший ответ­ ного приветствия от Анатолия.— Тебе дополнительный подогреватель не нужен? Могу посодействовать... • > Подольский высунулся из кабины. — Салют вожаку! А что за подогреватель стребуешь? 2 Сибирские огни .ЧЪ7 17