Сибирские огни, 1982, № 7

биряк и... неисправимый мечтатель, «ма­ стак разворачивать фантазии». Вот он меч­ тает о Дивногорске будущего: «...Приехав сюда через несколько лет на электричке, вы проходите через небольшой, но красиво от­ деланный вокзал и сразу же оказываетесь перед восьми-, девятиэтажными домами, уходящими в гору... Женька наш говорит о парках, о ваннах в каждой квартире, об ас­ фальтированных улицах, о бетонированной набережной со специально оборудованными бухточками для стоянки яхт, о фруктовых насаждениях, о лифтах, о фабрике-кухне, о пришкольных мастерских...» — это не бесплодное фантазирование социальнб пас­ сивного человека, а мечты активного строи­ теля, собственными руками преобразующего ,их в реальность. Одним из главных героев, если не самым главным, в «Енисейских тетрадях» высту­ пает сама Красноярская ГЭС. Ее рожде­ ние, взросление и возмужание — централь­ ная линия книги, и, зная, что произведение, в центре которого судьба одного героя, тес­ но связанная с другими людскими судьбами, называют романом, можно «Енисейские тет­ ради», актуализируя линию главного ге­ роя — Красноярской ГЭС,— назвать доку­ ментальным производственным романом. В отличие от ряда производственных рома­ нов, ставящих во главу угла только научно- технический процесс, как движение человече­ ского разума и труда, но без учета раз­ нообразных последствий — социальных, экономических, экологических, А. Зябрев постоянно, в мыслях, обращается к потом­ кам, задаваясь вопросом: как будут ими оценены последствия сегодняшнего гигант­ ского труда, как будет воспринят он в буду­ щем природой. Сам труд, в этом у автора нет сомнений, будет оцениваться однознач­ но — как настоящий подвиг. Однако в последней главе книги звучит призыв к не­ успокоенности, подчеркивается ориентация на будущее. А. Зябрев пишет: «...полагали, что на века ладим, на века перехватываем реку, и гордились. Оказывается, не на ве­ ка. Уже при моем внуке, может быть, ста­ нут убирать с рек плотины. Начнут люди возвращать рекам их вольное, естественное течение. В Сибири солнце все равно что незакрывающийся желтый глаз, а потому электричество дадут солнечные батареи. Потом... потом на электричество пойдет си­ ла вращения Земли, сила земного притяже­ ния и прочее, прочее». Да, это именно те мечты, которые предугадывают будущее и создают ощущение, что «мы уже живем в этом будущем...» Общую философию книги можно выразить ее же словами: «...завтрашний свет не спо­ собен возникнуть сам собой, из ничего, он может родиться только из нашего сегод­ няшнего света Из нас. Из того, что мы не­ сем». МАРИЯ БУШУЕВА Михаил Скуратов. Кружевная метель. Сти­ хи и поэмы. М., Современник, 1981. Книга М. Скуратова — явление благодар­ ной, почтительной, сыновней любви к род­ ной Сибири, к ее настоящему и прошлому. Один из первых авторов «Сибирских огней», 172 он остался «огнелюбом», «столбовым и кров­ ным сибиряком». В настірящую книгу вошли и совсем дав­ ние его стихи, и новые, по-прежнему про­ никнутые сибирской тематикой. Здесь, в просторах Сибири, где «речки тоненькая жилка бьется вдоль виска земли», где «зи­ мушка-зима нам воздвигла терема, терема из бела снега, из рассыпчатого», где течет доставшаяся «от предков далеких в наслед­ ство голубая река, голубой Улуг-Хем», где облепиха «рясно» желтеет на кустах «вплоть до января», где обитает «черногру­ дый старик, черно-бурый Байкал», где вы­ растают новые молодежные города и ново­ стройки, кипят скважины Самотлора,— «здесь дышит древними веками старина», история. С пристальным, поистине исследователь­ ским интересом углубляется Скуратов в ис­ торию Сибири, направляя внимание читате­ ля к тем «русским людям,— предкам старо­ давним», которые «в этот край открыли ставни». ...Если бы не предки — прямо говорю, здесь мы не встречали б по утрам зарю, здесь не воздвигали б наши города... Взволнованно звучит призыв М. Скурато­ ва к молодым сибирякам: «Ты расти, кра­ суйся, племя молотое! Ты расти, красуйся, но не забывая первых поселенцев обжитого края!» Книга Скуратова, если можно так ска­ зать,— своеобразный поэтический очерк истории, она знакомит читателя с основны­ ми вехами прошлого Сибири с того самого момента, когда отряд казаков, во главе с атаманом Ермаком, предпринял осенью 1581 года поход «за Камень»... В 1586 году русские основали на месте городка Чимга-тура русскую крепость Тю­ мень. «Мать городов Сибирских» — так значилась она»,— пишет Скуратов в стихот­ ворении «Тюмень». Через год на берегу Ир­ тыша вырос новый острог, положивший, на­ чало городу Тобольску. Сюда, летом І593 года был доставлен первый ссыльный — уг­ личский колокол, «в который били в набат при убиении благоверного царевича Дмит­ рия». Об этом колоколе, проведшем в ссыл­ ке 299 лет, пишет Скуратов в стихотворе­ нии «Первый ссыльный»: В последний раз он звоном замогильным на вече звал — из городов и сел,— и первым был, кто каторжным и ссыльным путь проторил и в Нерчинск, и в Тоболі Основанию Братского острога поэт по­ свящает историческую поэму «Сказания о Братском остроге». Исполненная в ска­ зовой манере, поэма с художественной до­ стоверностью отражает те жестокие усло­ вия, в которые попали в Сибири вольные руоские переселенцы. .Жаждущие защиты и справдливости русские «мужики-хлеборобы» посылают челобитную «Государю всея Ру­ си». ...А жизнь стала горше тут вовсе не краше. Кругом воеводы, мучители наши. И нет их корыстней, и нет их лукавей. Велят на тебя, государя, косить и сено в зароды бессчетные ставить, чтоб после годов их по десять гноить. С ясашных людишек, с двуногих, мол, тварей,- две дани берут на тебя, государя, и обе в карман свой бездонный кладут. А с нас — мужиков — и поболе дерут,-