Сибирские огни, 1982, № 7

ном корму, по земле, разоренной войной) много и героического, и смешного, и наивно­ го, и драматического, но обо всем автор го­ ворит спокойно, не повышая голоса, предпо­ читая «высокому штилю» соленый солдат­ ский юмор Из многих портретов солдат и командиров возникает образ воина-победи- теля, научившегося воевать. И. Черемных написал прямую и честную книгу, дополнив в меру своих сил картину Великой Отечественной, создаваемую общи­ ми усилиями и писателей, и военачальников, и историков, и непосредственных участников сражения. Среди авторов мемуаров почти нет рядо­ вых или младших офицеров; это еще больше повышает значение книги «Однополчане». Но с И. Черемных соглашаешься далеко не во всем. Он прав, говоря, что «солдаты военных лет прошли по одним и тем же дорогам с генералами, маршалами...», и явно уходит в сторону от истины, продолжив эту фразу так: «...но переживали и осмысливали вой­ ну по-своему, по-солдатски. И быт наш был другой, и дороги потруднее. И книга о сол­ датах должна быть написана нами по-свое­ му, просто». Нет, не стоит считать, кому больше выпа­ ло тягот на долю — генералам или солда­ там: всем хватило! Но, при отдельных просчетах, Восточно- Сибирское книжное издательство сделало доброе дело, выпустив книгу И. Черемных. Нетрудно представить себе, какой большой труд вложен в нее редактором. И все же при подготовке нового издания следует учесть оставшиеся еще на многих страни­ цах досадные небрежности. Вся книга написана от первого лица, и это в порядке вещей: автор знает только то, что видит сам как участник .событий или слы­ шит от других. Но кое-где эта «точка зре­ ния» нарушается — и вдруг автор сообщает «от себя», о чем говорит командующий ар­ мией с командиром дивизии, или что прика­ зывает комдивам, или приводит слова командарма, которых не мог слышать. Обидно, что в тексте можно прочесть: «не уловив топота комбата» (не услышав шагов), «снаряды... вгоняют в замки пушек», «награживая пистолетом» (вместо «грозя»)... Таких огрехов много. Немало неточностей и в географических названиях и фамилиях. Тут и БрИслау, и СандАмирский плацдарм, и «у реки ШпреИ», и ДжетИгарский р-н (вместо Джетыгар- ский), и ЛАзовеньки... Чередуются Самбор и Самбур (речь об одном и том же городе), командарм из Манагарова порой превраща­ ется в Моногарова... Словом, есть в книге и то, что дает право упрекнуть в недостатке издательской культуры. Говоря о трудном пути к этой книге, ав­ тор упоминает о своей повести «Разведчи­ ки», изданной в 1970 году, в Иркутске (она в переработанном и дополненном виде во­ шла в книгу «Однополчане» как одна из частей). Повесть попала в руки Аллы Кузь­ миничны Долговой. «Мне 30 лет,— писала она автору И. Черемных.— Но я не помню ни отца, ни матери. Мать зарезало поездом на работе в Караганде, а об отце пришло из­ вещение, что он пропал без вести». Из кни- ‘ги «Разведчики» она узнала, что ее отец жив — с ним после войны виделся И. Че­ ремных. А затем — письмо от отца, и ра­ достная встреча дочери с ним... И если бы книга подарила радость встре­ чи дочери с отцом-фронтовиком только од­ ной А. К. Долговой, то и в этом случае книга стоила бы всех трудов и усилий, за­ траченных на нее. Но значение ее не ограни­ чивается только этим светлым, но все же частным случаем. То, что сделал И. Черем­ ных — свидетельство его верности фрон­ товой дружбе, его настойчивости, его граж­ данственности. Эта книга по праву войдет в число че­ ловеческих документов отгремевшей войны, продолжающей жить в памяти народной. ю. МОСТКОВ Анатолий Зябрев. Енисейские тетради. Крас­ ноярск, Красноярское кн. изд-во, 1981. Повествование Анатолия Зябрева посвя­ щено трудовому подвигу строителей Кра­ сноярской ГЭС. Автор последовательно вос­ создает историю строительства, участником которого он был, пройдя путь от разнора­ бочего до эксплуатационника. Документальная литература, книги «бы­ валых людей» большей частью вызывают у читателя неподдельный интерес — крупней­ шие события, оживая на страницах повест­ вований, воспринимаются читателем, как виденное и пережитое им самим. Первые страницы — начинаются скаль­ ные работы; бригада, в которой работает автор, долбит ломами лунки под взрывчат­ ку на острове. Завершающие страницы — награждение Красноярской ГЭС орденом Трудового Красного Знамени. А дорога от первых страниц до последних — это дорога героического труда в тяжелых сибирских ус­ ловиях тысяч и тысяч людей, объединенных великим делом. С теплым участием рассказывает автор о строителях станции, со многими из которых читатель не расстается на протяжении всей книги, а, следовательно, и на протяжении всей истории строительства. Разные судьбы, разные характеры этих людей, нет сладкой восторженности и приукрашенности в их изображении, не ускользают от взгляда ав­ тора их слабости, недостатки. Но если дель­ цов, гоняющихся за «длинным рублем», скры­ тых врагов истинно советской морали, Зябрев судит строго, безжалостно и, опи­ сывая их, использует явно негативно окра­ шенные эпитеты («юркие, игольчато-острые глазки», «трескучий поток слов»), то отри­ цательные черточки людей, чья сущность — искренний, бескорыстный труд ради бу­ дущего, подмечены А. Зябревым с до­ брожелательной, родственной улыбкой. По- настоящему хороших людей много на стра­ ницах «Тетрадей». Это и Женька-бригадир, и Митька, бывший уголовник, ставший крупным строителем, и его жена, бетонщик Мария Соловейчик, и Андрей Ефимович Бочкин, о котором когда-то в поэме «За далью — даль» писал А. Твардовский, и Са­ ня Граф, бережно любящий свою хрупкую жену Аню, и многие, многие, о которых рас­ сказывает автор так, как говорят о близких родных людях. Да и невозможно писать иначе о таких, например, ребятах, как тот же бригадир Женька, коренной, могучий си­ 171