Сибирские огни, 1982, № 7

рофы показаны <>ыли в самом лучшем виде, на уровне, так сказать, мировых стандар­ тов. Во второй серии минут 15—20 мы на­ блюдали сплошное буйство огня. Огонь ла­ виной низвергался с гор, взрывая бочки с бензином и цистерны с нефтью; огонь, по­ добно страшному чудовищу, гнался, за людьми, обращая их в факелы; огонь выры­ вался из окон и дверных проемов, заглушая своим ревом людские крики; наконец огонь уже в небе настиг единственный взлетев­ ший с разрушенного аэродрома самолет, став причиной серьезного повреждения... Когда я смотрел «Экипаж», то невольно, как говорится, боковым зрением, следил за реакцией зала. Неподалеку от меня сидела группа молодых парней и девушек. Сидели и вели они себя, что называется, свободно и раскованно: кто-то из парней положил ру­ ку на плечо соседке; одна из девушек сама привалилась к плечу кавалера; кто-то лузгал орехи. И при всем при том они, как мне по­ казалось, совершенно спокойно . созерцали происходившее на экране. Никаких «ахов» и «охов» даже в самых жутких моментах. А когда сеанс окончился и вся компания на­ правилась к выходу, я услышал такой диа­ лог. «Где хоть все это произошло? — спроси­ ла одна из девушек,—- Люди погибают, и даже не знаешь, кто они: африканцы или латиноамериканцы».— «Туземцы»,— сказал кто-то из парней, и все громко расхохота­ лись. Нет, я вовсе не против увлекательного, зрелищного фильма, не против того, чтобы на создание такого фильма тратились мил­ лионы. Но, думается мне, удорожание кино­ лент не должно все-таки влечь за собой обесценивание элементарных человеческих чувств, таких, как сострадание, сопережи­ вание. Слов нет, когда целый город гибнет в огне, а глаз кинокамеры фиксирует все подробности,— это зрелище. Но если завле­ кать и дальше зрителя таким путем, то не­ пременно встанет вопрос: а что тогда надоб­ но спалить и стереть с лица земли в следу­ ющем фильме? Не знаю, как остальных, но меня лично сногсшибательный успех «Экипажа» наводит на грустные думы. Ведь если разобраться, перед нами еще одна попытка соперничать с Голливудом, применяя его же, голливуд­ ские, средства. Думаю, не нужно быть спе- циалистом-киноведом, чтобы доказать: и волны огня, и ломающиеся, как сухари, до­ ма, и люди-факелы, и, наконец, сама ава­ рия в воздухе— все это уже было на эк­ ране, и главным образом в тех фильмах, на которых стоит марка «Сделано в Голли­ вуде». Можно, конечно, много рассуждать на тему, что, мол, в нашем кино показ ка­ тастроф — не самоцель, а средство для рас­ крытия характеров героев —людей долга и высоких моральных качеств (что и пытают­ ся доказать авторы многочисленных востор­ женных рецензий на «Экипаж»), Только слишком уж бросаются в глаза эти средст­ ва, слишком хорошо видно на широком экра­ не — да еще в красках и цвете,— что они (средства) чуть не дословно повторяют трю­ ки пресловутого «кино катастроф». Так что пусть уж лучше наш зритель смотрит сентиментальные ленты о том, как одинокая женщина находит наконец своего единственного, настоящего, пусть проливает слезы умиления при виде этого счастливого исхода. Хоть Москва и не верит слезам, хоть слезы умиления и недолги, но это ис­ кренние слезы, рожденные сочувствием и сопереживанием, это'те самые «добрые чув­ ства», пробуждать которые призвано любое искусство и которые, безусловно, чище и вы­ ше всякого рода острых ощущений, порож­ даемых зрелищем катастроф с сотнями че­ ловеческих жертв и миллионными убытками. Но, разумеется, и это тоже не выход. Хо­ тя успех «Москвы...» и закономерен и прия­ тен (фильм, как мы помним, удостоен пре­ мии «Оскар»), но разве сравнишь этот успех с тем триумфом, с которым в свое время прошли «Председатель» или шукшинская «Калина красная»? Когда эти фильмы по­ явились на экранах, сразу стало ясно: кино не просто создало увлекательное зрелище, но сделало настоящее художественное откры­ тие. И открытием этим были прежде всего сами герои фильмов, сразу и надолго вошед­ шие в наше сознание, заставившие нас (притом без всякой «подготовки») думать, философствовать, спорить. И, кстати ска­ зать, кинематограф 60—70-х годов нередко радовал зрителя такими открытиями. «Отец солдата», «Твой современник», «Живет та­ кой парень», «Простая история», «У озера», «Доживем до понедельника» — в каждом из этих фильмов был герой, характер, личность, притом герой, созданный не по литератур­ ным «чертежам», а рожденный именно в ки­ номастерских, воплощенный средствами ки­ но. Сейчас мы наблюдаем в кино явный де­ фицит таких героев, и нехватку эту ничто не в состоянии заменить: ни многочисленные киноверсии популярных литературных про­ изведений, ни еще более многочисленные бо­ евики с погонями и перестрелками, ни новая мода на создание грандиозных пожаров и катастроф. Как видим, ларчик открывается просто: многие режиссеры забыли (во всяком случае создается именно такое впечатление) одну из лучших традиций советского кино, берущую начало с бессмертного «Чапаева», забыли, что наше кино одерживало свои са­ мые громкие победы тогда, когда обогаща­ ло отечественное и мировое искусство но­ выми образами. Однако у зрителя память долгая. Мы хорошо помним всех замеча­ тельных героев, созданных мастерами со­ ветского кино на разных его этапах, эти ге­ рои давно выстроились в нашем сознании в стройную шеренгу — и давненько уже она никем не пополняется. Нет на экране не то что героя —даже мало-мальски интересную роль редко в каком фильме встретишь. От­ того и уходим мы зачастую разочарованны­ ми из кинозалов, оттого и пустуют нередко эти громады, оттого и вынуждены кинопро­ катчики выпускать на экраны «Пиратов...» и «Викингов» вперемежку с «Клеопатрами» и «Анжеликами». Но, право, не хочется ве­ рить, что такой «порядок вещей» нельзя из­ менить в ближайшем будущем. ♦