Сибирские огни, 1982, № 7

тить здесь, что и Пырьев в своих экраниза­ циях. отнюдь не чуждался мелодраматиче­ ских ноток. Хочу, чтобы меня поняли правильно. Я вовсе не призываю к тому, чтобы каж­ дая экранизация была непременно мелодра­ мой, я вполне допускаю, что может быть иной подход к литературному произведению, выбранному для экранизации, что, наконец, режиссер имеет полное право на экспери­ мент, на поиск. Однако в любом случае, думается мне, всегда нужно помнить о зри­ телях. Ведь люди идут в кино, чтобы по­ смотреть хороший, зрелищный фильм, а не за тем, чтобы наблюдать за эксперимента­ ми иных «высокоинтеллектуальных» киноре­ жиссеров. И с этой потребностью массо­ вого зрителя нельзя не считаться. А потому и хочется пожелать нашим “кинематографис­ там, чтобы прежде чем экранизировать то или иное произведение классики, они серьез­ но подумали, что из этого получится. Стоит ли, как говорится, литературная овчинка кинематографической выделки. Ковбои в буденовках и амазонки в шинелях В последние годы появилось много филь­ мов о гражданской войне. Причем боль­ шинство этих лент отнюдь не претендует на широту и масштабность в изображении ре­ волюционных событий. В основе их, как / правило, рассказ о каком-нибудь эпизоде, связанном с борьбой за власть Советов на местах, в самых глухих окраинах бывшей Российской империи. Эта тенденция вполне понятна и закономерна. Сейчас, когда наш кинематограф располагает такими шедевра­ ми, как «Броненосец «Потемкин», «Чапаев», «Щорс», «Пархоменко», фильмы М. Ромма и С. Юткевича о В. И. Ленине, экранизации эпопей М. Шолохова и А. Толстого, вряд ли есть смысл снова, по второму кругу, об­ ращаться к самым главным событиям рево­ люции и гражданской войны, запечатлен­ ным в этих кинолентах. Поэтому кинемато­ графисты выбрали верное, в общем-то, на­ правление, делая акцент при освещении со­ бытий гражданской войны на эпизодах, так сказать, местного значения, на показе того, как революция превращала в подлинных ге­ роев простых людей — рабочих, крестьян, солдат. Вместе с тем частое обращение нашего кинематографа к эпохе гражданской войны преследует и еще одну, сугубо профессио­ нальную цель. Не секрет, что наш зритель очень любит приключенческие, остросюжет­ ные фильмы, и не секрет, что потребность эта удовлетворяется зачастую за счет зару­ бежных боевиков. Всем нам памятен успех «Великолепной семерки» и прочих ковбой­ ских фильмов, хотя качество многих из них оставляло желать лучшего. Противопоста­ вить этой ковбойщине можно было только одно — свой отечественный вестерн, тем бо­ лее, что наша история, в частности история гражданской войны, давала здесь богатей­ ший материал. Такой вестерн появился на наших экранах в середине 60-х годов. Сна­ чала это было «Белое солнце пустыни», за­ тем две серии «Неуловимых». Оба фильма стали событием в нашем киноискусстве, и по праву. Это настоящие высокопрофессио­ нальные приключенческие ленты, которые по части зрелищности, занимательности, ре­ жиссерской выдумки ничуть не уступают самым популярным зарубежным вестернам. Причем их создателям удалось найти соб­ ственный стиль киноповествования, удалось избежать многих шаблонов и трюков, свой­ ственных голливудским боевикам. Одним словом, почин в нашем кинематографе был сделан неплохой, и, казалось бы, мы вправе были ждать появления новых добротных приключенческих лент. Увы... Не дождались. Ибо все последую­ щие вестерны о гражданской войне (а их уже насчитывается несколько десятков) оказались посредственными эпигонскими лентами, созданными не в лучших традици­ ях советского кино, а по рецептам голливуд­ ской кинокухни. Невероятно, но факт: опыт В. Мотыля и Э. Кеосаяна, которым действи­ тельно удалось создать отечественный вес­ терн, канул, по сути, в небытие; зато опыт создателей «Великолепной семерки» и иже с ними получил широчайшее распростране­ ние. Вот двухсерийнаая лента «Поговорим, брат» (авторы сценария Г. Кушниренко, Ю. Чулюкин, А. Иванов, режиссер Ю. Чулю- кин), посвященная партизанскому движе­ нию на Дальнем Востоке. В первых кад­ рах фильма мы видим реальные приметы тех тревожных, суровых лет: дальневосточ­ ный город, захваченный белогвардейцами и их союзниками —японскими интервентами, подпольные сходки, облавы, партизанский отряд, укрывающийся в горах. Но чем даль­ ше разворачивается киноповествование, тем все отчетливее обнаруживаются истинные намерения авторов — их стремление не столько воспроизвести правдиво один из эпизодов гражданской войны, сколько же­ лание просто поразвлечь и поразить зрителя разного рода неожиданными сюжетными вы­ вертами и эффектными кинотрюками. Ну, а где на первое место выходит чистая завле­ кательность, там правда жизни, естествен­ но, подает в отставку, и экран превращает­ ся в арену для демонстрации всякого рода «умений», которыми авторы щедро наделя­ ют своих героев. И вот уже партизаны, в недавнем прошлом обыкновенные крестья­ не и рабочие, становятся заправскими ков­ боями, которые и на конях лихо скачут, и стреляют из всех видов оружия и из самых немыслимых положений, и профессионально владеют приемами самбо и каратэ, и, ко­ нечно же, дурачат, как хотят, своих недале­ ких, нерасторопных врагов. Чего стоит один только эпизод, когда отчаянный партизан­ ский разведчик забирается в бочку, и пока белые казаки везут эту бочку к себе в полк, успевает из их разговоров узнать о всех ближайших планах врага. Смотришь и диву даешься: ну и «конспирация» была у этих лопухов-белогвардейцев! Последний денщик знал все штабные тайны! И не только знал, но и имел право вслух, покуривая самокрут­ ку, обсуждать их с другим низшим чином... На кого рассчитывали авторы, создавая по­ добного рода «интермедии», остается только гадать. Во всяком случае, зритель отныне уже ничему не удивляется. Потому как должное воспринимается и финальная сце­ на, ' где два брата-партизана ведут бой с целой ордой вооруженных до зубов белых 159