Сибирские огни, 1982, № 7

лубев.— Знаешь, Игнатьич, когда я разыскивал чемодан Головчанского, дежурный по вокзалу говорил мне, что в пятницу, уже после ухода ве­ черней электрички, вроде бы видел Александра Васильевича на перроне с какой-то красивой молодой женщиной. Может, как раз это и была ко­ за-дереза? — Может быть. — Имею светлую мысль! Сказать?.. Испугавшись, что Стрункин устроит трам-тарарам вплоть до райкома, Александр Васильевич добро­ вольно решил испить чашу с ядом... — Давай не будем гадать. — Ну, а если я правым окажусь, а?.. * — Благодарность в письменном виде объявлю,— улыбнулся Би­ рюков. — Ловлю на слове! Сам-то что думаешь? - — Думаю, не откладывая, повидаться с женой Головчанского. Голубев поморщился: — Мрачная женщина, скажу тебе. — Знаешь ее? — Вчера чемодан опознавала. Как египетская мумия. А еще как-то видел ее в универмаге. Покупала бриллиантовый перстень за полторы тысячи, но такая постная физиономия была, вроде как у моей дражай­ шей супруги, когда я пятирублевые клипсы ей на день рождения под­ кинул. После ухода Голубева Бирюков взял телефонный справочник. На­ шел номер контрольно-семенной станции, где работала лаборанткой же­ на Головчанского, и позвонил. Ответила заведующая. По ее словам, в связи с острым сердечным приступом после известия о смерти мужа, Софья Георгиевна на работу не вышла и, вероятно, находится дома. Без того неважное настроение Бирюкова стало еще хуже — предстоя­ щий разговор с больной женщиной ничего доброго не сулил. Головчанские жили в двухэтажном коттедже неподалеку от желез­ нодорожного вокзала. Наряду со строительством многоквартирных до­ мов такие коттеджи в последнее время с чьей-то легкой руки стали расти в райцентре как грибы после теплого дождя, и селились в них большей частью руководители предприятий, финансировавших строительство. Поднявшись на высокое крыльцо, Бирюков надавил кнопку электри­ ческого звонка. Дверь открыл худенький черноволосый мальчик в но­ венькой школьной форме с выпущенным из-под курточки белоснежным воротничком рубашки. Суховато ответив на приветствие, он с интересом оглядел милицейскую форму Антона и, обернувшись в коридор, несколь­ ко по-взрослому громко сказал: — Мама! К нам пришел товарищ из милиции.— Сразу после этого предложил Антону: — Проходите, пожалуйста. Из коридора на второй этаж вела устеленная ярко-красной ков­ ровой дорожкой лестница с отделанными под дуб красивыми перилами. На лестнице, скрестив перед грудью руки, стояла Софья Георгиевна Го- ловчанская. Ее нарядный желтый халат без пояса походил на парчовую ризу, украшенную замысловатой вышивкой, а аскетическое лицо со скорбным взглядом было точь-в-точь как у монахини. В просторном, обставленном импортной мебелью зале Головчанская предложила Антону сесть в кресло возле журнального столика, на ко­ тором высилась небольшая стопка книг. Затем села сама с противопо­ ложной стороны. Дрогнувшим голосом проговорила: — Можете рассказывать всю правду, какой бы горькой она ни бы­ ла. Я не настолько больная, чтобы избегать откровенного разговора. Антон снял фуражку и положил ее рядом с книгами на столик. По­ правив ладонью свалившуюся на лоб прядь волос, сказал: — Признаться, рассчитываю на вашу откровенность, чтобы выяс­ нить обстоятельства смерти Александра Васильевича. На смуглом сухощавом лице Головчанской появилось выражение боли: 99 Г