Сибирские огни, 1982, № 6

рачиваюсь. Снова бегу. И здесь все ровно. И вот, когда я хочу развер­ нуться еще раз, лыжи мои упираются в снежную стену. Я соображаю. На другую сторону реки я, конечно, не успел уйти. Ведь тут и в ясную погоду противоположный берег едва различим. Значит, я на своем бере­ гу. Здесь обрыв. Он идет до самого дремучего леса и еще дальше. Надо вернуться. Там есть более пологое место. То самое, с которого я так глу­ по скатился вниз. Ну, злые волшебники! Попадетесь вы мне когда-нибудь! В моей голове теперь нет других мыслей, кроме одной: взобраться на берег. Я иду. А обрыв вот он. Нельзя отходить от него. Он все тянется и тянется. Неужели я успел столько пройти? Сомнение закрадывается в мою душу. Я холодею, но не от мороза. И вдруг обрыв превращается в склон, основания которого я не вижу. Ну вот! Теперь бы только взо­ браться наверх. Я иду под углом. Можно и елочкой, но катанки вырыва­ ются из креплений. Иду так, а потом лесенкой. И вот дальше хода нет. Слишком круто. Надо немного пройти вперед. Приходится съезжать вниз. Я еду боком, торможу палками изо всех сил. Снова карабкаюсь на­ верх. Снег очень тверд, и лыжи срываются. Меня все время тянет вниз. Я понимаю, что сейчас лучше бы снять лыжи и попытаться вскарабкать­ ся вверх на четвереньках. Но ремни на таком морозе не развязать. А если и развяжешь, то как идти потом? Всунуть катанки в одни петли для носка? Я уже достаточно опытен, чтобы не делать этого. На первом же склоне лыжи укатятся вниз, и я их, пожалуй, не найду больше. И вот карабкаться уже некуда. Передо мной несколько шагов ров­ ного места. Теперь надо уйти подальше от берега, повернуть налево и прямо в дремучий лес. Мне жарко и весело. Лицо горит. По спине скаты­ вается струйка пота. Дед Мороз, а я к тебе иду! Мог бы сейчас повернуть домой, а я к тебе, потому что ты есть, а я тебя еще никогда не видел. И не надо мне никакого карандаша. Да и нет у тебя в мешке уже ничего. Но вот посмотреть на тебя! Убедиться, что ты есть. Настоящий, большой, добрый! Я все время представлял себе, где я нахожусь, а тут вдруг подумал, что иду совсем не туда. Мне попадались старые укатанные лыжни. Я переходил с одной на другую, настораживаясь только, когда начинал­ ся спуск. Кувыркаться с обрыва я больше не хотел. Неожиданно я замерз. Разогретый, я как-то не думал, что сейчас холодно. Я начинаю растирать лицо, но это не помогает. Варежки стали твердыми, они только режут лицо, да и пальцы в них уже начинают дере­ венеть. И все-таки страха нет. Лишь удивление, почему так долго нет деда Мороза? И до дремучего леса я что-то никак не могу добраться. Я остываю, коченею, но знаю, что нужно идти. Идти и идти. Все бу­ дет только впереди. Й я иду, уже не сознавая куда. Лишь бы не скатить­ ся вниз, потому что наверх я второй раз уже не вылезу. А потом вдруг все светлеет. Туман искрами оседает на снег. Снег блестит, переливаясь разными цветами. А сам я стою на небольшой по­ ляне, окруженной деревьями дремучего леса. Лес какой-то странный, непохожий на тот, в который я шел. И непо­ хож он именно своей красотой, сказочностью. Он словно бы сделан. Я, наверное, где-то потерял свои лыжи. В руках только одна палка. Тихо и тепло. С потолка свешивается большая лампа. Я нагибаюсь, сни­ маю с рук обледенелые варежки и беру горсть снега. Снег ватный, поли­ тый сверху чем-то блестящим, сверкающим. На полянку выскакивает зайчик. Ростом он чуть ниже меня, белый, с застежками из пуговиц на груди и животе. Тряпочные уши его смешно торчат. Они не двигаются, а лишь болтаются, когда зайчик подпрыгивает. В лапках у него огромная морковка. Но он даже не пытается грызть ее. Он здесь для меня. Только для меня. Я зачарованно смотрю на зайца. Я уже понял, что попал в сказку. 7