Сибирские огни, 1982, № 6

Первой я спохватилась: — Что это мыс тобой, девонька, разнюнились? Коля вот-вот с ры­ балки придет, а мы ревем в голос! А ну давай за работу! Костюм вроде бы Соне был в самую пору, но все же где-то надо бы­ ло убавить, где-то чуток поуже сделать. Мы и занялись пригонкой да приладкой. Соня не преминула еще раз расплакаться: — Спасибо вам, тетя Васа. Никогда не забуду, всю жизнь буду доб­ роту вашу помнить! ■— Дай бог тебе душу золотой сберечь! И не надо больше об этом, Сонечка. Глядючи на нее, поняла я, что перевалила жизнь моя к закату. Дав­ но, ох, как давно были со мной эти девичьи переполохи, страхи и гада­ ния, когда сердце трепетно билось от одной только сладостной неизвест­ ности, от предчувствия перемен. Подушка ночами была жесткой, ника­ кая усталость не могла заставить уснуть в предчувствии счастья. Чтобы хоть обманкой подглядеть, что ждет впереди, гадали. Было нас три неразлучных подружки —Олимпия, Надюшка и я. В ночь под Новый год брали в бане с камелька горячий камень, бежали к проруби и опускали в воду. Бросали и слушали. Коли бурчал в воде камень, стало быть, муженек будет ворчливый, коли нет —молчаливый. Мне попался камень бурчливый, Надюшке —молчаливый. Олимпия выскочила из ба­ ни с криком, ее вроде бы, когда камень брала, кто-то лохматой рукой сцапал. Надюшка ее успокоила: — Дура! Чего раскричалась! Богатый мужик тебя возьмет! И вот, поди ж ты, сбылось! Надюшке муж попался старательный да спокойный, мне —Андрюха, первый парень в Едигане, не приведи госпо­ ди, какой задавака и вображуля. Олимпию засватал Аким Плешков, кривой, зато богатый кулацкий сынок. Еще и по-другому гадали. Надо было украсть у соседей петуха с ку­ рицей, встать головой к двери и пропускать между ног сначала петуха, потом курицу. Посреди пола стояла сковорода с водой, в середине сково­ родки на подставке кольцо венчальное положено, внутри и вокруг него пшено насыпано. Первой гадала Олимпия. Ее петух с курочкой обошли сковородку вокруг, петух все приговаривал ко-ко-ко, курочка тоже бормотала. По­ том оба стали пить воду из сковородки и давай петух клевать пшено из самого колечка. Следом за ним и курочка из колечка клюнула. Бабка Надюшкина так определила судьбу Олимпии: — Жизнь твоя с мужем пройдет в мире и согласии. Мой петух оказался задиристым, все курицу долбил. Она согнется, но не отходит, не сдвигается с места. Петух пройдется туда-сюда, снова к курице подойдет. Бабушка испуганно, будто свою судьбу угадывала, таращилась на петуха, потом сострадательно запокачивала головой: — Так-то вот, Василисонька... Долгий век у тебя будет. Да. Будет муженек тебя поколачивать, уходить от тебя будет, но никуда от тебя не денется до самой смерти. — Что никуда не денется, это хорошо, а насчет поколачивать и гу­ лять... мы еще посмотрим' Правда, Надюшка? Мы всем тем бабам и дев­ кам ноги попереломаем и ворота дегтем повымазываем! А мужики? Пусть только попробуют нас пальцем тронуть... Теперь не старые време­ на! Ничего, Надюшка, не пропадем... Ну уж если до сегодняшнего дня не пропали мы с Надюшкой, то теперь точно не пропадем Вот только Анатолий Лукьянов никогда боль­ ше не вернется к Надюшке. Бедная подруженька моя... Мне без детей горе, а каково ей одной с такой ордой! Отпраздновали мы тогда весть о победе на славу. До самой утрен­ ней зари костер жгли. Девушки и парни, и наши, и помощники Амыра, до хрипоты песни пели, танцевали, стихи читали. Соня в костюме была 78