Сибирские огни, 1982, № 6

Деревья стояли голые и испуганные, и каждый день хлестал то холодный дождь, то мокрый снег. Все исходило тоской и ожиданием тепла. И вот в последнюю неделю мая, когда казалось, что лето обойдет наш город, в утренней метеосводке передали, что днем ожидается двад­ цать градусов тепла, да еще и без существенных осадков. Никто не пове­ рил в это. Как же! Двадцать градусов! После восьми месяцев снега! Прохладное утро не предвещало обещанной жары. А когда я шел из института на обед, в черном плаще и черной кепке, солнце прожгло мою спину и разогнало кровь так, что застучало в висках. После дождей воздух был прозрачен и голубел, и что-то уже происходило с голыми вет­ вями деревьев. В недвижном воздухе ясно слышались шорохи и вздохи, словно звуки радостного пробуждения. Окна девятиэтажек студенче­ ских общежитий раскрылись настежь, и в них уже торчали голые спины парней и девушек, подставленные чисто вымытому солнцу. Странно было смотреть на людей, что шли по улицам. Кто в плаще, кто в пальто, кто перекинув пальто или плащ через руку. Никто ведь не поверил с утра в это тепло. И какая-то мягкая растерянность в лицах: извините, так уж вышло... Конечно! Сбросить с себя, наконец, и зим­ нюю одежду, и зимнее настроение. А я иду, так и не сняв плаща: пусть все расплавится во мне от солн­ ца. Трава кое-где уже повылезла из земли и зеленеет. Птицы одурели от счастья: голуби, воробьи и скворцы копошатся в земле и на влажном еще асфальте. Тополя на глазах выбрасывают из почек сережки и роня­ ют их на плечи и головы прохожих. Сережки пахнут смолой, или это так пахнут осыпавшиеся стручки почек?.. Я подхожу к дому и чувствую, что меня ждет еще что-то радостное. На мгновение я пугаюсь: мне уже ничего не надо. Пусть это будет завт­ ра, а сегодня я уже.переполнен счастьем. Я подхожу к двери, вставляю в замочную скважину ключ, за дверью тишина. Странно. Почему это Никса не встречает меня радостным лаем? Я открываю дверь и вхожу в прихожую. Ах, вот все-таки она. Собака бросается ко мне, цокая когтями по полу, виляя хвостом, нагибаясь и приседая. Сейчас бросится ко мне на грудь и попытается ткнуться мок­ рым носом в ухо. Я нагибаюсь. Так у нас заведено. Но Никса вдруг бро­ сается в комнату, залитую солнцем, припадает там передними лапами к полу, взвизгивает, снова бросается ко мне, прыгает»передними лапами на грудь, но тут же, перевернувшись прямо в воздухе, снова бросается в комнату. — Никса! —кричу я. — Гав! —отвечает Никса из комнаты. — Что с тобой сегодня? Это весна .на тебя так подействовала? — Гав! Гав! —Как четко различается в собачьем лае радость. Нужно немного прогулять собаку. Я снимаю наконец плащ и протя­ гиваю руку за поводком. — Гав! —говорит собака. — Да что с тобой, Никса?! Я вхожу в комнату. На стуле у окна сидит девушка и гладит по спине мою собаку. Не так-то просто это сделать —Никса вертится как вьюн. — Здравствуйте,—говорю я тихо и растерянно. Девушка поднимает голову: — Здравствуйте. А вот в ней нет никакой растерянности, словно она каждый день си­ дит у этого окна. — Я уже, ходила с Никсой на улицу... Это ничего, что я здесь? — спрашивает она. — Ничего...—Я прихожу, кажется, в себя.—Это хорошо, это просто здорово! ' Но вот только кйк она могла попасть в мою квартиру? — У меня был ключ,—поясняет она* 25