Сибирские огни, 1982, № 6

не кинуться кому-то на помощь, хотя бы словом сочувствия, совета». Целую главу посвящает В. Сапожников другому необык­ новенному человеку — художнику Констан­ тину Черных. Он тоже рано ушел из жизни. И свела его в могилу... неразделенная лю­ бовь. «Не смешно ли? — восклицает ав­ тор,— умереть от несчастной Любви, не тривиально ли?.. В наше-то время умирать из-за любви к какой-то бабенке, когда их, женщин, намного больше, чем мужчин!» Нет, оказывается, вовсе не смешно и не три­ виально, йотому что это была необыкновен­ ная, романтическая любовь, благодаря ко* торой КосТя ежедневно открывал В жизни что-то чудесное и воіілощал это чудесное в своих талантливых картинах. Но самое главное, своей «любовью-поклонением» Кос­ тя доказал, что «душа мертва без любви, она умирает без поклонений прекрасному. Без любви к природе* детям, лесному цветку, дождю. К величию добра. К жен­ щине...» Человек, а стало быть, и все человечество, сможет существовать лишь постольку, По­ скольку способно будет проявлять любовь ко всему живому. И не случайно «Дорога на Коён» заканчивается маленьким гимном во славу любящего человека. Ибо только любящий человек и является истинным твор­ цом, созидателем и хранителем. Сапожников как писатель-реалист, вооб­ ще как всякий трезво мыслящий и много повидавший на своем веку человек, пре­ красно знает —одними гуманными призы­ вами, одними взываниями к совести приро­ ду не спасешь. В настоящее время быть хранителем и защитником матушки-при­ роды —значит быть борцом. И бороться надо не только со всякого рода браконь­ ерами, бороться надо со многими уста­ ревшими традициями и представлениями, вплоть до того, чтобы добиться пересмот­ ра и коренного изменения каких-то параг­ рафов в нашем законодательстве, во вся­ ком случае, в той части его, которая каса­ ется охраны природы. Но чтобы добиться этих изменении, надо, чтобы в сознании всех ныне живущих тоже произошли со­ ответствующие изменения, чтобы поняли люди: сохранять существующий статус кво в звене «человек — природа» не только не ра­ зумно, но и преступно. Таким преступле­ нием В. Сапожников считает любитель­ скую охоту, которая, несмотря на всякого рода ограничения, процветает и наносит природе непоправимый ущерб. И, собст­ венно, ради того, чтобы доказать, что охо­ та в наше время равносильна кровавому разбою, он и пишет документальную «По­ весть о последней охоте» —Страстное, я бы даже сказал, яростное публицистиче­ ское произведение, исполненное гнева и боли. «Повесть о последней охоте» в какой-то степени является продолжением разгово­ ра, затеянного еще в «Дороге На Коён». Только здесь уже от общих пожеланий пи­ сатель переходит к конкретным предложе­ ниям. Да и сам тон разговора совсем иной. Повесть начинается прямым, без обиня­ ков заявлением: «Когда-то я был страстным охотником- любителем и считал это занятие благород­ ной мужской доблестью. Теперь, когда слышу, что кто-то похваляется; «Я люблю охоту»,—это звучит для меня все равно что: «Я люблю убивать детей». Я стал думать так после того, как три дня провел на осенней охоте в кругу впол­ не порядочных Людей Из одного коллекти­ ва. Среди людей, которые называли себя горячими любителями природы». И далее В. Сапожников описывает эту осеннюю охоту — охоту, которая стала для него последней, после которой он пришел к столь категорическому выводу. Внешне эта охота выглядела как проф- союзНо-озДоровительное мероприятие, как вылазка На природу коллектива людей, работающих на одном предприятии. Но поскольку Данное предприятие распола­ гало мощной техникой, то «вылазка» ско­ рее напоминала марш-бросок целого мото­ ризованного Полка. В. Сапожников не слу­ чайно, описывая эту охоту, очень часто употребляет сугубо армейские термины. Ему, бывшему фронтовику, все время ка­ жется, будто он присутствует при военной операций, тщательно подготовленной и осу­ ществляемой под руководством опытных стратегов. Впрочем, так оно и есть на са­ мом деле. Ибо «командует парадом» от­ ставной Полковник, который с чисто штаб­ ной пунктуальностью намечает весь ход «операции», указывает, какие позиции на­ до занять в первую очередь, сколько стрел­ ков сосредоточить на том и на другом фланге, когда открыть огонь и т. д. Ко­ лоритна фигура этого «главнокомандую­ щего» — «высокий, подтянутый, иронично спокойный. Как инициатор и главный ав­ тор плана, предстоящую охоту он Предло­ жил считать не охотой, а операцией — «операция «Котел». Не зря все Охотники беспрекословно подчиняются ему —в том числе и сам Григорий Гаврилович Шайдуров, руково­ дитель данного предприятия. Все это выглядело бы забавной игрой, потехой, если бы не одно обстоятельство. А с кем, собственно, собираются воевать эти вооруженные до зубов бравые молод­ цы, против кого и во имя чего замышляет­ ся вся эта «тактическая операция»? Ока­ зывается, наши охотники набрели на озер­ ко, где полным-полно дичИ, и решили взять это озерко в «котел», так чтобы ни одна птица не вышла из окружения. Логика здесь простая: не перебьем мы,— ПеребьЮт другие. И Далее В. Сапожников рйсует воистину леденящую картину, по­ казывая, как в считанные часы было истреблено все, что способно летать, пла­ вать, ползать. И самое страшное в этой картине —ее обычность, повседневность. Такие крова­ вые разбои чинятся в период так называе­ мого охотничьего сезона везде и повсеме­ стно. (Как вспоминает автор, однажды он наблюдал точно такую же охоту вблизи знаменитого некрасовского Грешнева). И везде, и всюду дичь истребляется пого­ ловно, подчистую, При этом в людях про­ буждается какая-то ненасытная кровожад­ ность. Тут уж всякие напоминания о пра­ вилах охоты, нормах отстрела, об эле­ ментарной разумности просто бессильны. И главное, участвуют-то в таких разбоях люди, как правило, совсем не злые, не дегенераты какие-то, не злостные браконь­ еры. Взять того же Шайдурова. В повсед­ 163