Сибирские огни, 1982, № 6

человека, руководителя Советского государ­ ства»,—справедливо замечал рецензент га­ зеты «Советская Сибирь». И в этом требова­ нии нельзя не видеть общей для всего дан­ ного периода развития театрального искусства тенденции к психологичности, к «театру жизненной правды». Но, говоря о засилии «внешнего», все же не забудем, что среди задач, решавшихся исполните­ лем, на самом видном месте находилось «внимание к человеку», т. е. задача пока­ зать Ленина во взаимоотношениях с мас­ сами, с народом. От спектакля к спектаклю Г. Красильни­ ков приближался к образу, направление его поисков шло по линии углубления внут­ ренней мотивации поступков. Надписи на экземпляре роли свидетельствуют, что со временем главное внимание исполнителя сосредоточивалось на уточнении взаимоот­ ношений с окружающими. «Даже распекая, Ленин никогда не унижал человека»,—за­ писывает артист на полях памятное изре­ чение. Оно рядом с текстом сцены, где креп­ ко достается от Ильича старому партийцу Полякову за проявленную им бесхребет­ ность. Новым шагом для Г. Красильникова стала работа над образом в «Кремлевских курантах» (режиссер Д. Крамской). Спек­ такль, выпущенный «Красным факелом» в самый канун войны, подчеркивал идею еди­ нения всех честных людей перед лицом об­ щих задач, говорил о необходимости жест­ кой дисциплины, отказа от излишеств, при­ зывал к строгости во всей жизни. Раскры­ тию этой темы во многом способствовало решение взаимоотношений Ленина с инже- пером Забелиным. Приход ученого к боль­ шевикам воспринимался как символ объе­ динения людей даже несхожих по убежде-, ниям, в тех случаях, когда вершатся судьбы Родины. Для С. Иловайского ключевой мыслью в образе Забелина послужил его диалог с Машей. В ответ на упрек дочери в том, что старая Россия ему дороже всего, что толь­ ко ее он и любит, только ее и признает, Забелин страстно восклицал: «Не ври! И ту Россию я не люблю». Вот такой Забелин, рвущийся из трясины вековой отсталости России к будущему, не мог не прислушать­ ся к твердым, решительным словам Ленина, не мог не испытать душевного переворота после встречи в Кремле. Здесь очень важ­ ны были мера и такт в поведении Ленина (Г. Красильников). Ильич не уговаривал Забелина, тем более не упрашивал его. Он обращался к разуму ученого, разъяснял обстановку и предлагал собеседнику само­ стоятельно сделать правильный вывод. Тусклый, бесстрастный тон начала роли, когда Забелин, ученый с мировым именем, демонстративно отказывался от работы, торговал на толкучем рынке спичками, со­ вершенно органично сменялся веселым буй­ ством человека, нашедшего свой путь, ка­ ким представала домашняя сцена после возвращения инженера из Кремля. «В отношении «исторических лиц» нужна особая осторожность,— писала Н. К. Круп­ ская.—Я, например, возражала даже про­ тив пьесы о жизни Чернышевского, возра­ жаю еще в большей степени против пьес о жизни Ильича, отеатраливания его жизни. За 13 лет люди не забыли еще Ильича, и многое будет неизбежно звучать фаль­ шью» '. Как видим, Н. К. Крупская решительно настаивала на документальной точности, коль скоро речь заходила об «исторических лицах». И дело здесь было не только в том, что в те годы в зале присутствовали люди, «не забывшие еще Ильича». Сложность со­ стояла в том, что к образу Ленина не под­ ходил обычный способ типизации, созда­ вать «собирательный» образ Ленина было невозможно, поскольку речь шла о совер­ шенно конкретной исторической челове­ ческой личности. Художник должен был искать иные, еще неизведанные пути. Нель­ зя было выдумывать образ Ленина, иска­ жать его. Но это не означало, что только по пути сугубо портретного сходства мог строить артист роль. Использование силы обобщения, стремление приблизить образ Ильича к современности заставляло испол­ нителей, каждого по-своему, проходить путь от портрета к характеру и от харак­ тера —в глубь внутреннего мира Ленина. Не свободен был от засилия внешней ха­ рактерности и первоначальный рисунок ро­ ли у Б. Щукина в «Человеке с ружьем». Понадобилось много усилий, в том числе ряд важных встреч Н. Погодина и Б. Щу­ кина с Н. К. Крупской, прежде чем образ откристаллизовался в той глубине и мону­ ментальности, каким он вошел в сокровищ­ ницу театральной Ленинианы. Прост, прав­ див, человечески достоверен был образ Владимира Ильича в исполнении А. Грибо­ ва («Кремлевские куранты», 1944, МХАТ). Но вновь и вновь повторял свое требова­ ние постановщик Вл. И. Немирович-Дан- ченкб: «Нужны молнии, нужны озарения в роли!». Одной простоты, правдивости, ин­ теллектуальности — мало. Необходимо пе­ редать величие идей гения, непреклонную целеустремленность, великую страстность в отстаивании идей, масштаб мышления. Задачи, общие для всех создателей Ле­ нинианы, решались и краснофакельцами. В 1956 г. к постановке «Кремлевских ку­ рантов» с Лениным —А. Глазыриным при­ ступает В. П. Редлих (художник В. Шапо­ рин). По сравнению с довоенной редакцией спектакль раскрывает новые грани пьесы. И это вполне естественно: все наиболее ин­ тересные спектакли и фильмы о Ленине от­ ражали не только историческое время, его идеи, атмосферу, но также идеи и атмос- сферу времени, в которое они создавались. А. Глазырин не стремился к сугубому портретному сходству и не очень заботил­ ся о постижении характерности. Артист стремился к внутреннему постижению об­ раза. Долго не удавался ему, несмотря на пробы, и в конце концов так и не удался, заразительный, «великолепный смех» Ильи­ ча. Но зато его Ленин был интересен преж­ де всего непрерывным процессом рождения мысли. Иногда, стремясь подчеркнуть ка­ кую-либо мысль, сделать ее мыслью-обоб­ щением, Глазырин после реплики собесед­ ника отвечал не сразу, задумывался, даже выходил на авансцену и только после пау­ зы произносил слова, подводящие итог раздумьям. Такая манера придавала сло- 1 Отзывы Н. К. К р у п с к о й на художест­ венные произведения о Ленине.—Ист. архив. 1958, № 4, с. 75. Ю Сибирские огни ТАв 145