Сибирские огни, 1982, № 6

— Но ведь и мама у них тоже на «А»,— сказал я. — Да,—согласилась Аля, лицо ее остава­ лось строгим.—Витя так и говорит: вы, го­ ворит, все пятеро у меня на «А». — Вот, пока делать нечего, пока Витя хо­ дит, посмотрите.—Аля протягивает мне квадратную книжицу в блескучей, словно слюдой покрытой обложке.—А я пока ужин буду готовить. А вы, мальчишки, ступайте отсюда, не мешайте дяденьке. У вас своя комната есть —ступайте. Я раскрыл книгу и на первых же стра­ ницах, имевших красный цвет, на всем раз­ вороте, увидел очень контрастную фотогра­ фию. Седая женщина с добрым круглым ли­ цом, проницательными глазами, стриженная под кружок (очень знакомая), и молодой человек с высоким лбом, с зачесанными на­ бок, с левого виска на правый, волосами, с прямыми широкими бровями над крупными глубокими глазницами... — Да это же Виктор Батраков! А перед ним за столом Ирина Исааковна Окулова! Книга называется «Великий завет». Под­ заголовок «Диалог комсомольских поколе­ ний, годы і920—1980». Вся книга представ­ ляет беседу И. И. Окуловой и В. А. Батра­ кова. Вот во что вылился разговор, начатый когда-то на Енисее, в турбинной шахте! Читаю: «И вот теперь мне не терпелось увидеть и услышать великого вождя... То же нетерпение, ту же безграничную любовь ис­ пытывал, вероятно, каждый делегат съезда. Вот почему никак не могла умолкнуть овация, когда, наконец, Ленин показался на трибу­ не. Трибуны, между прочим, никакой не было, он стоял во весь рост перед нами на сцене и показывал на часы. Ленин загово­ рил... Был у меня блокнот из серой бумаги, и я решила, что должна запечатлеть каждое слово Ильича, и поэтому все время писала... Между тем через некоторое время была на­ печатана его речь. Лучше бы я на него смот­ рела не отрываясь...» Рассказывала делегат 111 съезда РКСМ И. И. Окулова по просьбе Виктора Батра­ кова. И сама спрашивала: «А как склады­ валась ваша жизнь, Витя?» И Виктор Батраков рассказывал: «Ро­ дился я в селе Ораки. Отца и мать потерял в раннем детстве, когда еще и в школе не учился. Фамилия у меня была Трещилов. Мать я свою помню хорошо, на колхозной свиноферме она работала, а отца не пом ню... Остался я один, то есть с теткой, довольно дальней по родству. У нее муж умер, были на руках дочь и сын. Стала она думать-гадать, как быть, что делать со мной, сиротой. А в Ораках жили муж и жена Батраковы, Андрей Кузьмич и Ирина Ан­ дреевна. Детей у них не было, а обоим было уже за сорок. Люди трезвые, работящие. Андрей Кузьмич был известен в районе как хороший комбайнер. Ирина Андреевна рабо­ тала водовозом, почтальоном. Эти люди пришли к тетке моей, Варваре, и сказали: «Отдай нам парнишку». И усыновили меня И я стал уже не Трещиловым, а Батрако­ вым, полюбил их, как родных... После вось­ мого класса в Дивногорске стал учить­ ся в профессионально-техническом училище № 42. Получил специальность монтажника стальных и бетонных конструкций. Работал в 61-й мехколонне «Красноярскэлектросеть- строя», был лэповцем, потом служил в ар­ мии, потом, после армии, стал работать мон­ тажником в 46-м строительном управлении треста Минусинскпромстрой». Окулова уточняла: «Значит, вы рабочий человек. И какое у вас образование?» Ответ Батракова: «На сегодняшний день — высшее». Окулова: «Даже высшее? Когда же и при каких условиях вы получили высшее образо­ вание?» Батраков: «Вечный вечерник. ГПТУ, ве­ черняя школа, заочно Красноярский уни­ верситет...» Вернулся Виктор с ведром картошки. Картошка крупная, шершавая, чуть розова­ тая. Выражение на лице Виктора такое, будто он достал и принес Але талон на ковер. Я обратил его внимание на книгу, сказал: — Кое-что я уже узнал о твоей жизни после Дивногорска, после училища. Узнал из этой книги. Остальное, думаю, расскажешь. — Аля! —Виктор повернулся к кухне.— Готовь-ка нам в мундирах! Кстати, картош­ ке я обязан тем...—Виктор глянул на ме­ ня.—Обязан я картошке тем, что такую су­ пругу имею. — Ну, уж,—зарделась выбежавшая из кухни Аля. — А чего же. Ра-асскажу-у,— нарочито растянул Виктор.—Было дело под Полта­ вой. А точнее — в Дивногорске. Заехал я в Дивногорск, когда меня в армию брали. Чтобы с другом проститься, с Володей Без­ руковым. А работал я после училища под Минусинском, высоковольтную линию на Шушенское налаживал вместе с бригадой. Заехал, немного поговорили, друг не успел меня и обедом угостить, как его срочно на работу вызвали. Он говорит мне: хозяйни­ чай, готовь себе, дескать, обед. Отыскал я в его квартире кастрюлю, картошку, принялся варить на плите, а тут звонок в дверь. Я по­ думал, что друг вернулся, открываю дверь... А там сна за порогом стоит, удивленно на меня глядит, я на нее таращусь. Потом она говорит, я, говорит, Володина родственница, попроведать его из Овсянки приехала. Кар- тошку-то мы уже вместе стали есть. Воло­ де после на ухо говорю: не смей ее ни за кого замуж отдавать, отбивай всех женихов. Он и отбивал два года, пока я служил. А мы с ней за это время писем исписали столько, что почтальоны своими сумками себе на плечах мозоли натерли. А после армии вер­ нулся, не дал ей и дух перевести, как был в военном, так и пошел к ее родителям. Пуго­ вицы надраил до огневого блеска и сапоги тоже. Будущая теща аж прижмуривалась, глядя на мои солдатские пуговицы на гимнастерке. Аля уж после смеялась: ты, говорит, мою маму только блеском-то медя­ шек и взял. Это шутит она. — Конечно, медяшками,— подтвердила Аля,—Ничего я не шучу. — Может, и ты тоже за меня пошла по этой же причине? —блеснул веселыми гла­ зами Виктор. — Ну, я вообще тогда дура была,—от­ ветила Аля вызывающе.— Я не знала, что тебя будут на работе привязывать каждый день дотемна. Другие вон мужчины не да­ дут привязать, к семье торопятся. — Увез я ее в Минусинск, туда, где до армии работал,— продолжал рассказывать Виктор, когда Аля убежала на кухню,— 126